Челомей биография. Был ли бандитом Владимир Челомей? Размеры и масса

Когда заходит речь о выдающемся конструкторе ракетно-космической техники В.Н. Челомее, одни отдают должное его достижениям, а другие отмечают потрясающую пронырливость и склонность к интригам. Однако остается открытым вопрос: мог ли он добиться больших достижений, если бы не проявлял хитрость и напористость?

В списке ста великих украинцев, по версии телеканала «Интер», значится имя генерального конструктора Сергея Королева, но нет имени его коллеги и конкурента Владимира Челомея . Может быть, Челомей менее известен, чем Королев? Это действительно так, но, скорее всего, дело тут в другом.

Один из создателей советской системы противоракетной обороны Г. Кисунько вспоминал, как летом 1961 года встретился с Королевым: «Он в лоб поставил мне вопрос:

Григорий Васильевич, до каких пор мы будем терпеть этого бандита Челомея?
- А что мы можем сделать?
- Давайте напишем вместе письмо в ЦК КПСС.
- Оно все равно попадет к Хрущеву.

Сергей Павлович вел разговор твердо и решительно, и я понял, насколько допекла его проводимая с одобрения Хрущева «всеобщая челомеизация» ракетно-космической отрасли. Ставка делалась на то, чтобы прибрать к рукам Челомея вспаханную и засеянную Королевым и Янгелем ракетно-космическую целину».

Насколько справедливы эти обвинения?

О пользе теории колебаний

Владимир Николаевич Челомей родился 30 июня 1914 года городе Седлеце (ныне Седльце), расположенном неподалеку от Варшавы, в семье учителей. Когда ему исполнилось три месяца, началась Первая мировая война, и его родители сочли за лучшее перебраться в Полтаву, откуда была родом мать Владимира - Евгения Фоминична Клочко. В 1926 году семья переехала в Киев, где Владимир поступил в автомобильный техникум, а после его окончания на авиационный факультет Киевского политехнического института. Через год факультет был преобразован в Киевский авиационный институт. Сказать, что Владимир с детства мечтал о небе, нельзя - его больше привлекала наука, в первую очередь механика. Особенно юношу заинтересовала теория колебаний.

Летом 1935 года во время практики на Запорожском моторостроительном заводе молодой студент продемонстрировал незаурядные знания и способности. Завод никак не мог ввести в серийное производство поршневой авиационный двигатель «мистраль-мажор», лицензия на выпуск которого была куплена во Франции. Одна из секций коленчатого вала постоянно ломалась. Французские инженеры объясняли поломки низким качеством металла. Попробовали увеличить толщину коленвала, но из этого ничего не вышло. Владимир Челомей, проведя необходимые расчеты, предложил, напротив, уменьшить его толщину, чтобы вывести систему из резонансной зоны. Это решило проблему.

В 1937 году, на год раньше, чем его однокурсники, Владимир Челомей получил диплом инженера и был приглашен на работу в Институт математики АН УССР. Спустя два года он защитил кандидатскую диссертацию на тему: «Динамическая устойчивость элементов авиационных конструкций». В 1940 году Челомей был включен в число 50 лучших молодых ученых - сталинских стипендиатов и был принят в докторантуру при АН СССР. Весной 1941 года молодой ученый успешно защитил докторскую диссертацию, но война спутала все его планы. Документы, направленные из Киева в высшую аттестационную комиссию, потерялись, а самого Челомея война застала в Москве, откуда он уже не смог вернуться домой. Пришлось искать работу. 1 июля 1941 года Челомей был принят в Центральный институт авиационного моторостроения (ЦИАМ) на должность научного сотрудника.

В книге Л. Владимирова «Советский космический блеф» написано: «За реактивные ускорители Королева был награжден другой человек. Челомей был ведущим конструктором ускорителей, так сказать, на воле, тогда как Королев был конструктором в тюрьме. Нужен был специалист для связи инженеров-узников с внешним миром. По указаниям Королева Челомей ездил на различные предприятия, заказывал те или иные узлы». Возможно, так оно и было. Во всяком случае, это объясняет, почему Челомей не уехал в Куйбышев вместе с другими сотрудниками ЦИАМ и занялся реактивными двигателями. Однако с Королевым Челомей познакомился лишь после войны. «Мы познакомились в Германии в 1945 году, - вспоминал Челомей. - Я занимался «Фау-1», а он «Фау-2». Королев произвел на меня чрезвычайно приятное впечатление. Это был мягкий, спокойный и очень толковый человек. Королев обладал относительно скромными знаниями и технической эрудицией, но был человеком необыкновенно увлеченным, целиком отдававшим себя делу».

В ожидании ареста

Насколько известно, в знаменитой «Туполевской шараге», которая размещалась в московской спецтюрьме ЦКБ-29, над созданием пульсирующего воздушно-реактивного ускорителя для самолетов работал известный ученый-ракетостроитель Борис Стечкин. В 1943 году он был освобожден из заключения и забросил эту тему, а Челомею, как видно, пришлось ее завершать. В 1947 году на воздушном параде в Тушино над зрителями пронеслась девятка истребителей Ла-11 с невообразимо шумными ускорителями.

Но орденом Ленина Челомей, насколько можно судить, был награжден вовсе не за ускорители. В июне 1944 года стало известно об использовании вермахтом реактивных самолетов-снарядов «Фау-1» против Англии. Вскоре Черчилль прислал образец «Фау-1» Сталину для ознакомления. Тот принял решение наладить в СССР производство этих самолетов-снарядов. Так как на «Фау-1» использовался пульсирующий воздушно-реактивный двигатель, задача была поручена Челомею. Владимир Николевич стал директором и главным конструктором авиационного завода №51, сохранив за собой должность начальника отдела реактивных двигателей ЦИАМ. Уже через месяц была подготовлена вся конструкторская документация и ракета «Фау-1» была запущена в производство.

Но конструкция ракеты была крайне ненадежной - у немцев около двух тысяч «Фау-1» разрушились на старте и в полете. К тому же отклонение ракеты от цели достигало 10 - 15 км. Поэтому Челомей приступил к разработке более совершенных конструкций - ракеты воздушного базирования 16Х и ракеты наземного базирования 10Х. Однако здесь его подстерегала неудача. На испытаниях, во время которых ракеты регулярно отклонялись от курса, он ругался: «Идиотизм ситуации в том, что я не могу приказать смежникам работать иначе, ведь они принадлежат другим ведомствам! Вариантов решения два: или на время разработки нашего снаряда подчинить их мне в оперативном отношении, или же передать нашему заводу цеха, в которых эти дуболомы лепят свое барахло! А так что же получается: они гробят мои разработки, а меня за их головотяпство добивает мое любимое министерское начальство!»

В феврале 1953 года вышло постановление Совета министров, которое прекратило все работы по созданию крылатых неуправляемых ракет с пульсирующими воздушно-реактивными двигателями, признав их бесперспективными. Этому предшествовало какое-то письмо в ЦК, обвинявшее Челомея в том, что он транжирил народные деньги. Вскоре ОКБ завода №51 было расформировано, а само предприятие передано в ведение другого главного конструктора - А. Микояна. В результате Челомей и его сотрудники оказались у разбитого корыта. Более того, конструктор ежеминутно ожидал, что его арестуют, так как в памяти были живы воспоминания о знаменитом «авиационном деле».

Лишь в июне 1954 года вышел приказ Минавиапрома о создании специальной конструкторской группы под руководством Челомея. Но это уже был другой человек. Главное правило, которое интеллигентнейший Владимир Николаевич вывел из происшедшего, звучало довольно грубо, зато понятно: «Не сожрешь ты, сожрут тебя».

Во второй половине 1954 года его группа приступила к проектированию ракеты с раскрывающимся крылом под индексом П-5. Первый этап летных испытаний ракеты прошел в Балаклаве. Вскоре она была принята на вооружение. В 1956 году Челомей начал разработку первой телеуправляемой противокорабельной крылатой ракеты П-6, которая летала на высоте около 100 м над водой, что делало ее невидимой для радиолокаторов. В 1959 году челомеевское ОКБ-52 (впоследствии НПО «Машиностроение») приступило к созданию ракеты «Аметист», которая стала первой в мире ракетой с подводным стартом. За ней последовали и другие разработки Челомея - «Малахит», «Базальт», «Гранит», «Яхонт», которые и поныне стоят на вооружении.

По мере того как ОКБ-52 разрабатывало новые крылатые ракеты, Челомей наращивал производственные мощности. При этом он преследовал две цели. Во-первых, стремился к тому, чтобы не зависеть от смежников. Во-вторых, опасался, что заказ на противокорабельные крылатые ракеты у него могут отнять, а потому планировал освоить производство межконтинентальных баллистических ракет (МБР).

«Это расчету не поддается»

В том, что Челомей решил потеснить Королева и Янгеля, не было ничего предосудительного. В конце концов, заказ на крылатые ракеты для подлодок он увел из-под носа известного авиаконструктора Бериева, возглавлявшего ОКБ-49. Бериев даже жаловался в ЦК, но ничего не помогло, так как было очевидно, что Челомей победил его в честной борьбе. А вот наступление Челомея на позиции Королева и Янгеля было не вполне честным. Понятно, что разработка и производство МБР с чистого листа заняла бы несколько лет. Челомею позарез требовались специалисты и базовая ракета, на основе которой он мог бы создавать новые модификации. Специалистов он заполучил, проглотив ОКБ-23, которое возглавлял Мясищев. Что касается ракеты, то Янгеля обязали передать Челомею всю конструкторскую документацию на новую ракету, которая впоследствии получила индекс УР-100. Михаил Кузьмич попытался отвертеться, заявив, что по режимным соображением не вправе выносить с предприятия документы особой важности, но Хрущев его резко оборвал: «Товарищ Янгель, это секреты советского государства, а не вашей частной лавочки. Немедленно вышлите их товарищу Челомею».

То, что Хрущев был весьма расположен к Челомею, обычно объясняют тем, что в ОКБ-52 работал его сын Сергей, но он с тем же успехом мог работать где угодно. Нет, глава правительства выделял Челомея вовсе не поэтому. Вот что писал о Челомее Сергей Хрущев: «В этом человеке смешалось многое: хорошее и плохое, высокое и низкое. Если Королева хочется назвать интегратором идей: он их собирал, взращивал, пробивал им путь в жизнь, с отеческим вниманием следил за их взрослением, то Челомей - генератор идей. Он их извлекал из себя, как фокусник платки из бездонной шляпы». Видимо, этим Челомей и подкупил Хрущева-старшего, который и сам страсть как любил пофантазировать.

Похоже, Челомей, живописуя перед Хрущевым будущие успехи и достижения, хитрил. Академик Федосов вспоминал: «В авиационной промышленности Челомей был известен как лидер, предлагающий экстравагантные, сногсшибательные проекты, которые по тем временам казались совершенно фантастическими. Но как профессор МВТУ это был классический профессор: очень требовательный, строгий, не допускающий никаких вольностей. В нем странным образом уживались, казалось бы, совершенно исключающие друг друга качества: с одной стороны - авантюризм в технике, с другой - абсолютная честность и строгость в подходах ко всему, что касалось науки».

Авантюризм Челомея был напускной, на потребу вождей. На самом деле он, будучи серьезным ученым, просчитывал каждую мелочь. Один из его сотрудников вспоминал: «На испытаниях опытного образца крылатой ракеты случилось ЧП. Шеф бушевал. Потом слегка остыл и спросил: «Почему нет расчета?» Я глупо-нахально ответил: «Это расчету не поддается». Челомей без раздумий, запинок, помарок написал на доске алгоритм расчета так подробно, что оставалось только подставить цифры и аккуратно подсчитать. Мне хотелось провалиться сквозь землю».

Надо признать, что бесцеремонность, с которой действовал Челомей, диктовалась интересами дела, а вовсе не честолюбием. Уже в июле 1965 года стартовала ракета-носитель «Протон» (УР-500), поразившая всех своими возможностями. Чтобы сделать «Протон» и научить его летать, Челомею потребовалось всего пять лет. Сегодня такие сроки выглядят фантастическими.

Многое из того, что планировал Челомей, ему сделать не удалось по причине того, что в 70-х годах все его инициативы блокировал Д. Устинов. В ту пору, как сказал член челомеевской группы космонавтов Валерий Романов, «Владимир Николаевич в полной мере почувствовал, какой иногда беззащитной может быть мощная конструкторская мысль перед прихотью престарелого члена политбюро, перед надменностью маршала, перед завистью побратима».

Однако на поклон Челомей не пошел. Напротив, на общих собраниях АН СССР его часто можно было видеть сидящим рядом с опальным академиком А. Сахаровым и живо обсуждающим проблемы разоружения.

Умер Владимир Николаевич от сердечного приступа в больнице, куда попал с переломом ноги. Утром 8 декабря 1984 года он позвонил жене и сказал: «Я такое придумал! Я такое придумал!..» Это были последние слова великого конструктора.

МИХАИЛ ВОЛОДИН
Первая крымская N 465, 8 МАРТА/14 МАРТА 2013

Владимир Николаевич родился 30 июня 1914 года в небольшом городе Седлец, который в настоящее время находится на территории Польши, а в 1914 году входил в состав Российской Империи. В своих мемуарах 1952 года сам Владимир Николаевич пишет, что до 1917 года его родители были учителями народной школы. После революции мать преподавала русский язык и литературу, позднее биологию, а отец работал инженером. После революции 1917 года семья Челомеев переехала в Полтаву. Жизнь в Полтаве является одним из ключевых моментов в жизни юного В.Н. Челомея, поскольку в этот момент было определенным образом сформировано его мировоззрение, образование, прежде всего культурное и духовное, которое оказало большое влияние на всю его дальнейшую жизнь. Дело в том, что в Полтаве семья поселилась в доме, который в конце 19 века построила сестра Николая Васильевича Гоголя, Анна Васильевна Гоголь. После Октябрьской революции в этом доме жила внучка А.С. Пушкина, Мария Александровна Быкова, которая в свою очередь, была женой племянника Н.В. Гоголя, Н.В. Быкова. В последствие, сюда приехала жить дочка Марии Быковой, Софья Данилевская. Именно она стала, вместе с родителями, доброй и чуткой духовной и культурной наставницей Володи Челомея. Она смогла привить ему любовь к литературе, музыке, живописи, читая ему произведения русских классиков, привила ему любовь к классическому, правильному русскому языку....

В июле 1941 Челомея назначают начальником отдела реактивного движения в ЦИАМ (Центральный Институт Авиационного Моторостроения) им. П.И. Баранова. В ЦИАМе Челомей начал работу над ПуВРД или пульсирующими реактивными двигателями. Это интересный факт, поскольку в печати неоднократно появлялась информация о том, что Челомей скопировал германские реактивные снаряды «Фау-1», как Сергей Павлович Королев скопировал «Фау-2». Это правда лишь отчасти. Дело в том, что первый пробный запуск двигателя произошел во второй половине 1942 года, в то время как первые «Фау-1» попали в руки нашей армии лишь в самом конце войны при освобождении города Близна в Польше и позже при захвате главного завода в Пенемюнде. До 1944 года в СССР к теме реактивных снарядов с ПуВРД относились весьма скептически и обратили на них внимание только тогда, когда в 1944 году Германия нанесла первые удары по Лондону. Сталин обратился к наркому обороны с вопросом кто у нас занимается этим вопросом и тут-то и вспомнили про Челомея. Еще в 1943 году Челомей испытал первый ПуВРД ВЧ-1.

Пульсирующий реактивный двигатель Д-10 конструкции В.Н. Челомея пол крыльями самолета Ла-7

После смерти Сталина в 1953, В.Н. Челомей смог не только вернуться к любимой конструкторской деятельности, но и создать собственное конструкторское бюро ОКБ-52, которое вскоре после создания обрело собственное новое место в подмосковном Реутове, где находится и сегодня....

Реактивный снаряд 10Х созданный по мотивам ФАУ-1 с двигателями В.Н. Челомея.

Уникальность Владимира Николаевича как конструктора заключается в том, что он и его ОКБ-52, как факт, были единственными, кто успешно совмещал работу сразу в трех направлениях - крылатые ракеты, межконтинентальные ракеты и ракетоносители, спутники и спутниковые системы.

Впервые в мире, всего через 4 года после полета Гагарина, Челомей создал маневрирующий спутник типа «Полет», на основе которого позже была создана система уничтожения спутников «ИС», которая не была развернута, но, тем не менее, была принята на вооружение в 1993 году, уже после смерти Владимира Николаевича. По его инициативе была создана система раннего предупреждения о ракетных стартах «УС-К», разрабатывалась система телевизионной глобальной разведки (ТГР). Все советские пилотируемые орбитальные станции, а позже и международная МКС, основаны на базе разработанной в ОКБ-52 пилотируемой разведывательной станции «Алмаз», которая запускалась в итоге под наименованием «Салют». До конца 80-х на вооружении ВМФ СССР находилась уникальная система глобального наблюдения и целеуказания для крылатых ракет «Гранит» - МКРЦ «Легенда». Велись работы и над кораблями многоразового использования «ТКС», «МП-1», «М-12», «Р-1» и «Р-2» «ЛКС». Идеи, которые были заложены еще в 60-х годах Челомеем, нашли отражение в новейшем американском беспилотном космическом аппарате многоразового использования X-37.

Под руководством В.Н. Челомея был разработан ракетоноситель тяжелого класса УР-500, более известный широкой публике под названием «Протон», который до сих пор, не смотря на то, что был создан в 60-х годах, вот уже более 40 лет остается одной из наиболее востребованных ракетоносителей во всем мире. В период лунной программы СССР, в ОКБ-52 разрабатывалась ракета УР-700, которая превосходила бы по своим характеристикам американский «Сатурн-5». В.Н. Челомей изобрел уникальный способ ампулизации ракет, использующих токсичное жидкое топливо, в результате чего такие ракеты могут десятилетиями храниться в пусковых контейнерах (ТПК) в заправленном состоянии, готовые к пуску. Созданная В.Н. Челомеем МБР УР-100 стала самой массовой советской баллистической ракетой РВСН, обеспечившей в 70-х годах ядерный паритет с США. Некоторые ее модификации до сих пор стоят на боевом дежурстве....

Пуск МБР УР-100Н УТТХ

Весьма часто в печати и в документальных фильмах звучат разговоры о том, что Челомей добился такого успеха благодаря тому, что у него в КБ работал сын Н.С. Хрущева, Сергей Никитич Хрущев. Бытует мнение, что «Челомей сразу забрал к себе в КБ молодого специалиста С.Н. Хрущева». Это весьма однобокая точка зрения. В.Н. Челомей не сделал ровным счетом ничего для того, чтобы найти такого «удачного» сотрудника. На самом деле, С.Н. Хрущева сосватал Челомею Лев Иванович Ткачев - знаменитый разработчик гироскопов, применяемых в системах наведения, ориентации и стабилизации летательных аппаратов. Челомей предлагал ему работать у себя, а тот привел С.Н. Хрущева к Челомею. Не будем говорить, что Владимир Николаевич не понимал, что может сулить наличие в КБ такого сотрудника, и в складывающихся жестких условиях конкуренции между КБ, занимавшихся сходными проблемами, он воспользовался случаем. Хотя, по воспоминаниям дочери В.Н. Челомея Евгении Талызиной, Владимир Николаевич неоднократно дома сетовал, что не знает, чего больше принесло принятие на работу сына вождя партии - выгоды или хлопот....

В каком бы свете ни выставляли В.Н. Челомея его недоброжелатели или завистники, о человеке принято судить по его делам и поступкам. А в области противокорабельных крылатых ракет В.Н. Челомей сделал несколько изобретений, которые определили основные пути развития этой области не только в нашей стране, но и во всем мире. И не только в области крылатых ракет! Ему принадлежит изобретение ТПК - транспортно пускового контейнера для ракет. Ему принадлежит изобретение раскладывающегося в полете крыла ракет, благодаря которому КР могли помещаться в достаточно компактные контейнеры для размещения на подводных лодках. Он применил и отработал для КР старт из-под воды. Сейчас пусковые контейнеры и раскладывающееся крыло применяются практически везде, где применяются ракеты.

Естественно, что подобные успехи не могли не вызвать если не зависти, то во всяком случае противодействия со стороны прямых конкурентов. Прямыми конкурентами В.Н. Челомея безусловно были ОКБ-1 С.П. Королева и ОКБ-586 М.К. Янгеля....

Между Челомеем и Янгелем, Челомеем и Королевым не было таких непримиримых конфликтов, как например, между Королевым и Янгелем или Королевым и Глушко - конструктором ракетных двигателей. Была конкуренция, критика, отстаивание, лоббирование, порой жесткое, своих интересов, но не было открытой вражды или ненависти, неуважения. Непримиримая вражда возникала там, где конфликт задевал личные отношения. Глушко и Королев будучи изначально друзьями рассорились на почве противоположных взглядов относительно топлива для ракет. И отказ от работ над лунной ракетой Н-1, и создание Глушко двигателей для ракет Челомея и Янгеля Королев воспринял как предательство. Янгель с Королевым тоже поссорились на личной почве. Равно как Устинов ненавидел Челомея, а Челомей, видимо, испытывал не менее «теплые» чувства к Устинову, поскольку они оба задевали личные амбиции каждого. Это парадоксальная ситуация, когда изначально люди скорее всего не испытывали друг к другу негатива, оба были умными, образованными людьми, но в силу стечения множества фактов стали непримиримыми врагами....

Благодаря жесткому лоббированию своих интересов со стороны Королева, КБ Челомея фактически вытеснили из «лунной программы». Челомей предлагал ракету УР-700, которая по расчетным характеристикам превосходила бы американский «Сатурна-5» и, что самое главное, она могла быть создана на базе уже испытанных блоков и частей ракет УР-500 и УР-200, в то время как Королевская Н-1 создавалась с нуля. В данном случае Королев совершил ошибку, и эта ракета была изначально практически обречена на неудачу. Челомей, предвидя это в силу более глубокого академического знания, высказывал свое мнение на тему «тупиковости» проекта Н-1, но его фактически не хотели слышать. Королев, а после его смерти в 1966 году Мишин добились того, что КБ Челомея лишилось работ по космическому аппарату для пилотируемого облета Луны. А вот мнение Александра Шехояна - заместителя главного инженера по испытаниям ЦКБ Машиностроения (ныне НПО «Машиностроения»): «Если бы не сняли Хрущева в 1964 году и не зарубили 700-сотку, мы были бы первыми на Луне».

Провал пилотируемой лунной программы СССР лишь усилил плохие отношения между Устиновым и Челомеем. Устинов поддержал Королева, а Королев и Мишин не смогли реализовать задуманные планы. И Устинов прекрасно понимал, что тоже совершил ошибку, и что именно Челомей был прав....

Потерю лунной программы Владимир Николаевич переживал в гораздо меньшей степени, чем, например, историю с «Алмазами», в которой Д.Ф. Устинов, можно сказать, «отыгрался» за свой провал в лунной программе руками других людей. Челомей прекрасно понимал, что «лунное ралли» между СССР и США это исключительно дело политиков, соревнование капитализма с социализмом. Было понятно, что никакого развития эта программа не получит ни у нас, ни в США. Человечество не было готово к масштабному освоению других планет. А вот долгоживущие на орбите пилотируемые станции представлялись гораздо более практичным и реализуемым проектом, который мог бы принести реальную пользу и военным, и гражданским отраслям. Точно так же, Челомей не поддерживал идею создания в СССР только корабля многоразового использования «Буран», который создавался исходялишь из идей «у нас должен быть такой же, но больше и лучше». Программа «Space Shuttle» тоже, как мы видим сегодня, не нашла длительного применения, в то время, как орбитальные станции возникли раньше и продолжают существовать и сейчас. Крупные многоразовые корабли опередили время, под эти корабли не было четких планов. А вот более мелкие корабли типа «ТКС», «ЛКС» или «ЭПОС» могли бы более эффективно и дешево работать и на гражданский, и на военный космос. И то, что Владимир Николаевич был тогда опять, в который уже раз, прав, говорит факт развитие США новой программы кораблей многоразового использования Х-37 и Space-X«Dragon».

Во времена развала СССР, после снятия многих грифов секретности в печати на волне времени появилось довольно много критики в адрес «всего, что было до». В том числе и в отношении ВПК, хотя, «все, что было до» - это есть причина нашего «сегодня» и критикуя других, мы, так или иначе, критикуем и себя. В свое время, Карел Чапек сказал: «Критика - это когда критик говорит автору что не правильно, и как сделал бы критик, если бы он умел».

Наиболее мощными критиками ракетно-космической отрасли в постсоветское время были Г.В. Кисунько, В.Н. Бугайский, Л.Л. Селяков. Критикуя в целом каждый свое, все трое подвергают жесткой критике и В.Н. Челомея. Действительно, эти люди никогда не имели уважительного отношения к В.Н Челомею и ранее, а при желании критиковать, повод всегда находится. Вопрос всегда в том, как подать тот или иной факт, как, например, появление в ОКБ-52 Сергея Хрущева или расформирование КБ Мясищева и передачу его мощностей в качестве филиала в ОКБ-52 Челомея. Все зависит от того, как автор смотрит на тот или иной факт.

Но есть и другие факты. Например, факт того, что за все время испытаний изделий В.Н. Челомея ни разу не было катастроф. Были неудачные пуски, были поломки, отказы, но ни разу не гибли люди. Факт в том, что Ракеты УР-100 до сих пор стоят на вооружении стратегических ядерных сил, в том, что все наши подводные лодки, которые вооружены крылатыми ракетами для борьбы с авианосцами, вооружены ракетами, которые сделал В.Н. Челомей или его последователи. Именно он, впервые предложил идею разделяющихся боеголовок, но только реализовали ее первыми США. Его ракетами вооружены почти все крупные надводные корабли ВМФ России и береговые противокорабельные комплексы. Факт в том, что ракета носитель «Протон» остается одной из самых мощных и востребованных ракет в мире, а международная космическая станция (МКС) содержит модуль «Звезда», который создан на основе станции «Алмаз», сконструированной КБ Челомея.

Интересным, парадоксальным является факт, что 20 марта 1986 года через два года после смерти Владимира Николаевича Челомея в Государственном реестре научных открытий СССР была зафиксировано новое открытие за номером 314 с наименованием «Явление аномально высокого прироста тяги в газовом эжекционном процессе с пульсирующей активной струей». Авторы И.О.Кудрин и А.В. Квасников являются членами авторского коллектива В.Н. Челомея, который за несколько лет до открытия, уже фактически, предвидел то, что рано или поздно оно состоится. И сейчас очень отрадно сознавать, что коллектив, созданный Владимиром Николаевичем Челомеем, и после его ухода из жизни, не сбавляя темпов продолжал трудиться. Под руководством ближайшего соратника В.Н. Челомея, Герберта Александровича Ефремова, который был на посту Генерального конструктора НПО «Машиностроения» с 1989 по 2007 год, предприятие преодолело тяжелейший кризис после развала СССР. Ныне, под руководством Александра Георгиевича Леонова, с 1975 года работавшего с В.Н. Челомеем и продолжающем достойно нести его традиции, коллектив НПО «Машиностроения» остается одним из передовых и мощнейших предприятий ракетной отрасли России и мира.

«….Мы в США постоянно уделяли

Особое внимание работам конструкторского

бюро В.Н. Челомея из-за его нестандартных

и эффективных решений….»

Уильям Перри. Министр Обороны США 1994-1997 гг.

В завершение, хочется выразить огромную благодарность сотрудникам НПО «Машиностроения»:

Помощнику Генерального Директора Дегтяреву Антону Олеговичу

Начальнику отдела Дементьевой Наталье Евгеньевне

Начальнику отдела Попову Михаилу Игоревичу

за организацию, проведение интервью и предоставление обширных интереснейших материалов.

Владимир Челомей, пожалуй, был единственным в мире конструктором, который с блеском разрабатывал и крылатые ракеты, и космические аппараты, и долговременные орбитальные станции.

Его боевые межконтинентальные ракеты различной модификации, перешедшие из XX в XXI век, до сих пор находятся на вооружении российской армии.

В связи с тем, что Челомей разрабатывал сверхсекретное оружие, да еще в условиях «холодной войны», его имя долгое время скрывалось от широких масс. Разработки конструктора стали известны лишь после того, как СССР приоткрыл свои тайны, в том, числе и военные.

Особенно приятно, что этот гениальный ученый был нашим соотечественником. Он родился 30 июня 1914 года в Киеве в скромной семье учителя начальных классов.

Мальчика с детства влекли к себе моторы и двигатели на автомобилях, самолетах, кораблях. Поэтому после окончания семи классов (тогда обязательным было не 9-тилетнее, а семилетнее образование) он пошел учиться в Киевский автомобильный техникум. Немудрено, что после учебы в техникуме Владимир избрал для продолжения образования авиационный факультет Киевского политехнического института. Именно там он в полной мере мог удовлетворить свою страсть к разбору разных двигателей и пониманию принципов их работы.

Челомей с блеском окончил институт, и ему предложили продолжить научные исследования в аспирантуре. (Кстати, Владимир Николаевич был очень разносторонней личностью. Его влекли не только двигатели. Он неплохо разбирался в литературе и искусстве, владел несколькими европейскими языками, в том числе немецким, французским и английским, что для технаря в общем-то неожиданно). Начинающий, но очень талантливый ученый с радостью согласился. Его дарование не прошло незамеченным и главами киевских конструкторских бюро. Они наперебой приглашали Челомея к себе на работу.

Работа над «оружием возмездия»

Когда грянула Великая Отечественная война, знания и талант Челомея в это трудное время пришлись как нельзя кстати. Больше всего его занимали работы над созданием баллистических ракет. Несмотря на то, что в 1942 году Совет обороны отклонил предложение молодого инженера по разработке крылатых ракет морского базирования, его идеи пришлись по душе военным.

Советское руководство было намерено любой ценой взять на вооружение ракеты после того как оно узнало о производстве в Германии так называемого «оружия возмездия» – крылатых ракет ФАУ-1 (первый беспилотный летательный аппарат, самолет-снаряд) и баллистических ракет ФАУ-2, которыми фашисты обстреливали Лондон, Антверпен, Париж. На тот момент это были первые в мире ракеты, используемые в военных целях.

И хотя они не имели высокой точности попадания и были весьма ненадежны, так как многие из них взрывались при взлете, первые лица СССР оценили перспективность нового смертоносного оружия и приказали разведке достать их образцы.

В 1944 году в качестве трофеев Советскому Союзу достались несколько ракет ФАУ-1 при занятии территории испытательного полигона недалеко от города Близна в Польше. В то же время срочно было создано специальное конструкторское бюро (ОКБ-52 в подмосковном Реутове) для работ с добытыми самолетами-снарядами. Его снова возглавил Владимир Челомей, который, разобравшись с устройством ФАУ-1, спроектировал ракеты «10х», работавшие так же, как их немецкие аналоги. Первые испытания ракет Челомея начались в марте 1945 года на полигоне в районе Ташкента.

В отличие от ФАУ-1, советские «10х» предназначались для запуска не только с наземных позиций, но также с самолетов и установок корабельного базирования. Летные испытания закончили в 1946 году, однако ВВС отказались принять эти ракеты на вооружение, прежде всего из-за низкой точности системы наведения (попадание в квадрат 5Х5 км с расстояния 200 км считалось большой удачей, поскольку значительно превосходило прототип).

Тем не менее, Челомей продолжил разработки ракет уже в послевоенное время, пока вокруг него не начали сгущаться тучи. Несмотря на успешность испытаний детищ Челомея, в октябре 1952 года главный маршал авиации Константин Вершинин обвинил его в фальсификации результатов стрельб. Сегодня предполагается, что гениальный конструктор оказался жертвой сложной интриги военных против руководства Минавиапрома. А тогда власти, как всегда, предпочли не разбираться, кто был прав, а кто виноват, и поверили своим генералам, а не Челомею. В результате он был на девять лет отстранен от серьезной работы. Вполне возможно, что у военных шишек нашлись любимчики в среде оружейников, которым они и предпочли отдать престижные заказы на новую технику. Владимир Николаевич в то время, видимо, не имел влиятельных покровителей в Министерстве обороны и Генштабе. К тому же, он отличался непростым и очень независимым характером, что всегда было не по нраву чиновникам любого уровня.

«Придворный» конструктор

К счастью для конструктора, его заметил новый генсек СССР Никита Хрущев и вернул к научным разработкам. А до того Челомей был вынужден трудиться практически на голом энтузиазме. Вот как на тот момент, по описанию очевидца, выглядело его почти не финансируемое КБ: «Не верилось, что в таких условиях могут рождаться серьезные разработки. Основная конструкторская работа велась в ветхом трехэтажном здании старой фабричной постройки, а рядом в помещении, похожем на сарай, располагался сборочный цех. Территорию окружал обыкновенный деревянный забор, а через КПП бабушка пропускала всех подряд, даже не спрашивая пропусков. И здесь ковалась наша военно-морская мощь!»

Хрущев побывал на предприятии Челомея, ознакомился с его проектами, а так как генсек считал, что ракеты – самое лучшее из всех видов современного оружия, то специальным указом Политбюро СССР открыл «зеленую улицу» Королеву и Челомею на разработку новейших ракетных комплексов самого различного назначения: от подводных, надводных и авиационных до межконтинентальных. Причем, денег на эти разработки он не жалел. И вплоть до конца правления Хрущева КБ Челомея процветало. Так, к его КБ-52 было присоединено авиастроительное ОКБ-23 Владимира Мясищева, который создал мощный стратегический бомбардировщик МТ-3, способный с дозаправками в воздухе легко достичь США, а затем вернуться без посадки на родной аэродром. В СССР в конце 1980-х годов прошлого века в строю остался лишь один самолет, на котором можно было перевезти ракетные баки огромной длины для ракет сверхтяжелого класса «Энергия» с места их изготовления на сборочный завод на Байконур. Также к ОКБ-52 был присоединен и авиационный завод имени Михаила Хруничева.

Однако после отставки Хрущева недоброжелатели вновь ополчились на Челомея и его предприятие. По воспоминаниям сотрудников его бюро, весь 1965 год прошел в нескончаемых проверках и ревизиях, как было однажды при Сталине. Талантливый инженер и руководитель мог снова попасть под пресс завистников, но, к счастью, на этот раз обошлось.

Лунные модули и орбитальные станции

Независимо от того, отстраняли Челомея от работы или нет, в его голове постоянно рождались новые идеи, которые опережали свое время. Так, еще в начале 1950-х годов он предложил конструкцию ракеты, у которой крыло раскрывалось бы в полете.

Огромную крылатую ракету предлагалось помещать в контейнер и в таком виде подвешивать под «брюхо» самолета-носителя. По тем временам это была довольно фантастическая идея.

Предложение создавать космические группировки из маневрирующих на орбите Земли боевых спутников Владимир Николаевич выдвинул в 1970-е годы. Он также был готов взяться за строительство над СССР и его союзниками космического зонтика - глобальной противоракетной системы.

По воспоминаниям одного из сотрудников КБ Челомея, каждый приходящий к ним молодой инженер быстро понимал, что в этом учреждении надо быть готовым штурмовать сверхзадачи. Никакой бесконечной модернизации однажды получившихся образцов - только принципиально новые решения и разработки. При этом Владимир Николаевич умел продвигать свои идеи в любых инстанциях. И неудивительно, что у него всегда было немало завистников и недоброжелателей. На одном из министерских совещаний, не выдержав потока запретительных аргументов против перспективного проекта, он бросил в лицо некоему чиновнику весьма высокого ранга: «Вы - центрпробка!» - должно быть, имея в виду его желание «не пущать» любой ценой новое и рискованное дело. Другого бы за такое стерли в порошок, но Челомей к тому времени уже стал незаменимой фигурой в советском ВПК.

С начала 1960-х годов в его КБ создавали лучшие в мире крылатые ракеты различного радиуса действия и назначения, в том числе для подводных лодок, умеющие стартовать под водой. Именно в ОКБ Челомея была разработана крылатая ракета большой дальности «Москит», которую американцы назвали «убийцей авианосцев», и она была принята на вооружение. Он же спроектировал ракету «Протон», которая выводила в космос орбитальные станции «Салют» и «Мир», межпланетные станции «Вега», «Венера» и «Марс», навигационные спутники и спутники телевизионного вещания.

Разрабатывал Челомей и уникальную систему высадки на Луну, которую специалисты считали лучше американской. По замыслу Владимира Николаевича, необходимо было отказаться от многоэтапной сверхсложной и потому очень рискованной схемы лунной экспедиции, которая впоследствии все-таки была реализована американцами. Челомей создал проект УР700-ЛК700, состоящий из мощной тяжелой разгонной системы и лунного модуля. Вот самые общие черты этого уникального проекта: космический аппарат должен был прицельно «выстрелиться» к Луне и, минуя промежуточные этапы, совершить посадку в намеченном районе. Такую схему многие специалисты в то время признавали наиболее простой и надежной. Проект Владимира Николаевича был представлен Государственной комиссии в ноябре 1966 года, но, несмотря на поддержку самого председателя комиссии Мстислава Келдыша, выбор все же был сделан в пользу проекта флагманского предприятия отечественного ракетостроения - КБ под руководством Сергея Королева.

По воспоминаниям людей, близко знавших Владимира Николаевича, он довольно тяжело переживал каждую неудачу и несправедливость, а их в судьбе конструктора было более чем достаточно. С конца 1970-х годов на Челомея вновь начались гонения. Их пик пришелся на 1980-е годы, когда конструктор как раз занимался подготовкой к запуску пилотируемой станции «Алмаз». Орбитальный комплекс задумывался как многопрофильная научно-исследовательская космическая лаборатория и в то же время станция военного назначения. Ведь в те годы «холодная война» набирала сил, в США велись работы по созданию системы перехватчиков спутников. И если здесь была какая-то тайна, то она состояла в том, что «Алмаз» оснащался скорострельной пушкой. Для самозащиты, не более того. Но тут Владимиру Челомею неожиданно поступило указание сверху: передать готовые корпуса орбитальной пилотируемой станции и все чертежи в другое конструкторское бюро, которое ранее возглавлял Сергей Королев.

Корпуса «Алмаза» наполнили системами и агрегатами космического корабля «Союз» и вновь испеченную станцию назвали «Салютом». 19 апреля 1971 года на ракете-носителе «Протон» ее запустили в космос. Можно представить себе состояние коллектива конструкторского бюро Челомея, который трудился над созданием этой орбитальной пилотируемой станции, а плодами его работы воспользовались другие.

Кроме того, семь лет пролежал на космодроме Байконур тяжелый спутник Челомея, получивший после пуска 25 июля 1987 года название «Космос-1870». Он был оснащен радиолокатором, позволяющим получать глобальную оперативную информацию при любых погодных условиях и в любое время суток, при этом изображение поверхности Земли передавалось с высокой степенью разрешения.

Подготовила Анна Попенко,

Когда на волнах радиостанции играет любимая композиция, мы с легкостью можем назвать исполнителя и радиостанцию которую в данный момент слушаем. Перепрыгивая с одной радиоволны на другую, название станции для нас не важно, важно как называется любимая композиция. В большинстве случаев, слушая радио эфир, мы не вспоминаем российского физика Попова Александра Степановича (1859—1905), который изобрёл это самое радио.

Когда смотрим театральную постановку и восхищаемся игрой актёров, в меньшей степень думаем о режиссёре, который поставил любимое произведение. Потом, будем обсуждать среди знакомых понравившиеся моменты, но при всём при этом, мало кто подумает, что актёры и режиссёр работают по системе Станиславского Константина Сергеевича (1863—1938).

Когда весь мир празднует день космонавтики и восхищаются достижениями (правильнее было бы сказать «завидуют достижениям») советских конструкторов и всего советского народа, то в первую очередь весь мир вспоминает Гагарина Юрия Алексеевича (1934—1968) и конструктора Королёва Сергея Павловича (1907—1966). При этом роль Челомея Владимира Николаевича (1914—1984) остаётся незаметной для широкого круга людей, и только узкоспециализированные специалисты знают о вкладе конструктора в развитие «Космоса» и безопасности государства. О жизни и творчестве Владимира Николаевича пойдёт наш рассказ.

Нравственные стандарты

Космос, каким его мы знаем, основан в первую очередь на «огромных» баллистических ракетах. Другой технологии доставки полезного груза на большие расстояния, пока человеческие умы не придумали. История ракетной промышленности и ракетной науки берёт свое начало из военного применения, когда противника нужно атаковать разрушительным боезарядом на дальнем расстоянии. Во время Второй мировой войны в 1942 году в Германии создали первую в мире баллистическую ракету малой дальности (с дальностью полёта до 320 км и высотой траектории до 100 км). С августа 1946 года в СССР активно запускались работы по созданию баллистических ракет. Другие страны старались не отставать.

• «Разрушение» — основная задача разработки ракет.

По завершению Второй мировой войны, разработка оружия продолжалась, такова тенденция движения нашей цивилизации. Появились «атомные бомбы», которые были больших размеров и массой по несколько тонн. Следовательно, была поставлена задача о доставке этой бомбы на территорию противника. Межконтинентальные ракеты были одним из решений этой задачи. Сама ракета и математический аппарат, рассчитывающий её полёт не несут никакого вреда людям, в отличие от доставляемого «полезного груза».

• Кстати, современные электронные вычислительные машины (ЭВМ), они же компьютеры и ноутбуки, пришли в нашу жизнь из области громадных научных вычислений. ЭВМ были разработаны в помощь математикам и физикам в тот момент, когда время, затраченное на ручные вычисления начало увеличиваться экспоненциально и это тормозило весь процесс разработки будущего «изделия». ЭВМ стали использоваться в расчётах по ядерному оружию с самого момента их появления. ЭВМ были всего лишь инструментом в достижении цели создания атомного оружия.

В прямой зависимости от нравственных стандартов заказчиков (например руководителей стран) и исполнителей (учёных, конструкторов) находятся результаты того или иного проекта. Можно ставить цель, разрушить и уничтожить противника. Можно ставить цель защищаться от агрессора. А можно ставить цель созидания и развития. В большей степени советским учёным и конструкторам удалось «пролоббировать» (по-русски продвинуть) мирное развитие ракетной отрасли в русле освоения космоса (нежели западным коллегам по цеху), а потому — довести своё дело до реального результата. Разрабатывая межконтинентальные ракеты под присмотром военных, для доставки ядерного оружия на территорию противника, советские учёные смогли осуществить свою общую мечту: «Стать ближе к звёздам».

ЖЗЛ: Челомей

Большинство наших сограждан связывают победы СССР в космосе с именем Королёва. Это неудивительно: первый спутник, первый человек в космосе, первая орбитальная станция. Большинству невдомёк, что было три конкурирующих главных конструкторов межконтинентальных баллистических ракет, примерно равного масштаба: Королёв, Челомей и Янгель. И если Янгель не претендовал на космос, то Челомей активно создавал космические проекты. Королёв «работал на ТАСС», а Челомей занимался исключительно военным космосом, за что на Западе его прозвали «космическим ястребом».

Становление

Владимир Николаевич Челомей родился 30 июня 1914 года в городе Седлеце (ныне Седльце), расположенном неподалеку от Варшавы, в семье учителей. Вскоре началась Первая мировая война, и его родители сочли за лучшее перебраться в Полтаву. В 1926 году семья переехала в Киев.

Владимир окончил семилетнюю трудовую школу и поступил в автомобильный техникум, а после его окончания был зачислен на авиационный факультет Киевского политехнического института. Через год факультет был преобразован в Киевский авиационный институт.

Сказать, что Владимир Николаевич с детства мечтал о небе, нельзя — его больше привлекала наука, в первую очередь — механика. Особенно юношу заинтересовала теория колебаний.

Летом 1935 года во время практики на Запорожском моторостроительном заводе молодой студент продемонстрировал незаурядные знания и способности. Завод никак не мог ввести в серийное производство поршневой авиационный двигатель «мистраль-мажор», лицензия на выпуск которого была куплена во Франции. Одна из секций коленчатого вала постоянно ломалась. Французские инженеры объясняли поломки низким качеством металла. Попробовали увеличить толщину коленвала, но из этого ничего не вышло. Владимир Челомей, проведя необходимые расчёты, предложил, напротив, уменьшить его толщину, чтобы вывести систему из резонансной зоны. Это позволило решить проблему.

Уже в 22 года он издал первую книгу «Векторное исчисление», ставшую учебным пособием, а за один только 1938 год в «Трудах Киевского авиационного института» было опубликовано 14 статей вчерашнего выпускника. В 25 лет он защитил кандидатскую диссертацию, а ещё через год получил Сталинскую стипендию для особо выдающихся молодых учёных, работающих над докторскими диссертациями.

• В 1940 году Челомей был включён в число 50 лучших молодых учёных — сталинских стипендиатов и был принят в докторантуру при АН СССР.

1 июля 1941 года Челомей был принят в Центральный институт авиационного моторостроения (ЦИАМ) на должность научного сотрудника.

Первые успехи и первые недовольства

Несмотря на то, что в 1942 году Совет обороны отклонил предложение молодого учёного-практика Владимира Челомея по разработке крылатых ракет морского базирования, в 1944 году его назначают главным конструктором ОКБ-52 в подмосковном Реутове, где создавались крылатые ракеты для подводных лодок.

Идея о создании пульсирующего двигателя появилась у Челомея ещё в студенческие годы после прочтения статьи профессора Бориса Стечкина «Теория воздушно-реактивного двигателя». Сам Стечкин работал над созданием воздушно-реактивного ускорителя в спецтюрьме. В 1943 году он был освобождён и забросил эту тему, а В.Н. Челомею пришлось завершать ускоритель самостоятельно.

Двигатель, созданный Челомеем, появился одновременно с немецкой разработкой Пауля Шмидта (к нам немецкий ПД попал от англичан, которые в июне 1944 года сбили ФАУ-1, оснащённый этим двигателем). Сталин принял решение наладить в СССР производство этих самолётов-снарядов. Так как на «ФАУ-1» использовался пульсирующий воздушно-реактивный двигатель, задача была поручена Челомею. Владимир Николаевич стал директором и главным конструктором авиационного завода №51, сохранив за собой должность начальника отдела реактивных двигателей ЦИАМ. Уже через месяц была подготовлена вся конструкторская документация и ракета «ФАУ-1» была запущена в производство. Но конструкция ракеты была крайне ненадёжной.

В феврале 1953 года вышло постановление Совета министров, которое прекратило все работы по созданию крылатых неуправляемых ракет с пульсирующими воздушно-реактивными двигателями, признав их бесперспективными.

В июне 1954 года вышел приказ Минавиапрома о создании специальной конструкторской группы под руководством Челомея.

Но это уже был другой человек. Главное правило, которое интеллигентнейший Владимир Николаевич вывел из прошлого, звучало довольно грубо, зато понятно:

«Не сожрёшь ты, сожрут тебя».

В 1959 году челомеевское ОКБ-52 (впоследствии НПО «Машиностроение») приступило к созданию ракеты «Аметист», которая стала первой в мире ракетой с подводным стартом. За ней последовали и другие разработки Челомея — «Малахит», «Базальт», «Гранит», «Яхонт», которые и поныне стоят на вооружении.

По мере того как ОКБ-52 разрабатывало новые крылатые ракеты, Челомей наращивал производственные мощности. При этом он преследовал две цели:

• Во-первых, стремился к тому, чтобы не зависеть от смежников.
• Во-вторых, опасался, что заказ на противокорабельные крылатые ракеты у него могут отнять, а потому планировал освоить производство межконтинентальных баллистических ракет (МБР).

В 1963 и 1964 годах сданы на вооружение ВМФ комплексы ракетного оружия с ПКР П-35 и П-6. Именно с этого началась эра атомного судостроения СССР. Ракетный комплекс П-6 был принят на вооружение в 1964 году и стал одним из основных видов вооружений подводного флота.

«Любимчик»

Весьма часто встречается мнение о том, что Челомей добился такого успеха благодаря тому, что в его КБ работал сын Хрущёва, Сергей Никитич Хрущёв. Также бытует мнение, что «Челомей сразу забрал к себе в КБ молодого специалиста Сергея Хрущёва».

Сергея Хрущёва сосватал Челомею Лев Иванович Ткачёв — знаменитый разработчик гироскопов, применяемых в системах наведения, ориентации и стабилизации летательных аппаратов. Челомей предлагал ему работать у себя, а тот привёл Сергея Хрущёва к Челомею. Не будем говорить, что Владимир Николаевич не понимал, что может сулить наличие в КБ такого сотрудника, и в складывающихся жёстких условиях конкуренции между КБ, занимавшихся сходными проблемами, он воспользовался случаем. По воспоминаниям дочери Челомея Евгении Талызиной:

«Владимир Николаевич неоднократно дома сетовал, что не знает, чего больше принесло принятие на работу сына «вождя партии» — выгод или хлопот».

Генератор идей

Владимир Николаевич Челомей (1914 — 1984 гг.)

Сергей Хрущёв — отечественный инженер, сын Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущёва в своей книге «Никита Хрущёв: рождение сверхдержавы» приводит следующее воспоминание о Челомее.

«Десять лет я проработал с Челомеем с 8 марта 1958 года по июль 1968 года. За эти годы я многому научился. В этом человеке смешалось многое: хорошее и плохое, высокое и низкое. Но главное — он родился личностью и личностью прожил свою жизнь. С годами картина проясняется, мелкие и даже крупные обиды уходят в тень, растворяются в главном содержании человека. О Челомее ещё напишут книги. Я же позволю себе остановиться лишь ненадолго, вспомнить некоторые штрихи. К примеру, не по-современному Владимир Николаевич относился к званию инженера. Для него инженер — это не выпускник высшего учебного заведения, а мастер, познавший суть вещей.

«Хороший инженер способен описать летательный аппарат системой из двух дифференциальных линейных уравнений второго порядка, плохому не хватит и десятка страниц», — любил повторять Челомей.

Фраза требует пояснения. Настоящий инженер, глубоко проникая в суть вещей, отбрасывает всё неважное, оставляет только то, без чего невозможно обойтись. Обычный же специалист, боясь упустить главное и не зная, где оно, нагребает в кучу всё без разбора. Частности заслоняют основное, исчезает понимание происходящего процесса. Хорошим инженером, конечно, нужно родиться. Но этого мало, требуется ещё и школа, и учителя. Владимир Николаевич умел и любил учить. […] Его распирало от новых идей. Владимир Николаевич рванулся в космос. И там его идеи опережали время. В космос надо на чём-то добираться: нет проблем — Челомей предлагает создать ни на что не похожие носители. Ещё полшага — и готовы проекты новых баллистических межконтинентальных ракет. И снова его мысль возвращалась к морскому оружию. И опять новые идеи.

Он готов был соревноваться с кем угодно: с Янгелем, с Королёвым и с самим Вернером фон Брауном.

Если Королёва хочется назвать интегратором идей: он их собирал, взращивал, пробивал им путь в жизнь, с отеческим вниманием следил за их взрослением, то Челомей — генератор идей.

Он их извлекал из себя, как фокусник платки из бездонной шляпы. И тут же делился ими со всеми желающими, что жалеть — у него в запасе новинок без счёта, одна оригинальней другой. […]

Родить идею для Челомея оказывалось куда проще, чем выпестовать её, довести до серии, позаботиться об удобстве эксплуатации. В этом он уступал Королёву, а в последнем оба не могли тягаться с Янгелем».

«Золотые времена»

С приходом к власти Никиты Хрущёва, который одним из первых политических лидеров XX столетия осознал необходимость формирования ракетных войск стратегического назначения (РВСН) как основного вида ВС страны, для Челомея наступили «золотые времена».

Хрущёв, считавший развитие ракетных войск кардинальным средством решения проблем при возникновении военно-политического конфликта, принимает решение передать ряд ОКБ авиационной промышленности конструкторам ракетно-космических систем. Так, к ОКБ-52 Челомея было присоединено авиастроительное ОКБ-23 Владимира Мясищева, который создал мощный стратегический бомбардировщик МТ-3, способный с дозаправками в воздухе легко достичь США, а затем вернуться без посадки на родной аэродром.

Также к ОКБ-52 был присоединён и авиационный завод имени Михаила Хруничева. Этот завод в начале 60-х годов ХХ века был лучшим авиапредприятием в СССР.

В годы холодной войны в процессе развития стратегических ядерных сил между двумя сверхдержавами — США и СССР — сложилась, как ни странно, ситуация, сделавшая возможность мирного сосуществования реальной и получившая название «взаимного гарантированного уничтожения». Ни США, ни Россия, будучи двумя самыми мощными ядерными державами, явно не хотели быть уничтоженными. И сохранение баланса наступательных стратегических средств, в первую очередь между этими странами, и являлось гарантом мира на Земле.

Уникальность Владимира Николаевича как конструктора заключается в том, что он и его ОКБ-52 были единственными, кто успешно совмещал работу сразу в трёх направлениях:

• крылатые ракеты,
• межконтинентальные ракеты и ракетоносители,
• спутники и спутниковые системы.

Околоземная бомба

Сразу же после первых полётов советских космонавтов руководство военно-воздушных сил представило в Минобороны СССР свои предложения по завоеванию превосходства в космосе. Для этого предлагалось использовать опробованную в воздушных боях тактику — разведка, перехват и удар (таран). Этому даже посвятили заседание научно-технического комитета Генштаба, проходившее 13 сентября 1962 года. Космонавты Андриян Николаев и Павел Попович (они впервые совершили групповой полёт на кораблях «Восток-3» и «Восток-4» в августе 1962 года) рассказали, как можно приспособить пилотируемые ими космические корабли для решения боевых задач в космосе, и выразили готовность участвовать в программе.

Жизнями космонавтов в Генштабе рисковать не стали. На базе «Востока» был создан беспилотный спутник-разведчик «Зенит».

Чтобы показать США, «кто в космосе хозяин», Никита Хрущёв, поручил конструктору Владимиру Челомею разработать тяжёлую ракету 8К82, которая могла бы вывести в космос ядерную боеголовку мощностью 150 мегатонн. По замыслу, заряд должен был летать на околоземной орбите как обычный спутник, а в нужный момент по команде из Москвы обрушиться на Америку.

• Детище Челомея — ныне всемирно известная ракета-носитель «Протон» — было рождено отнюдь не для коммерческих запусков, а чтобы вывести на орбиту 150-мегатонную атомную бомбу.

Справедливости ради следует заметить, что идея использования ударных космических систем принадлежит Вальтеру Дорнбергеру (1895—1980). Он руководил производством ракет «ФАУ-2», а после второй мировой войны работавший в США, первым предложил разместить ядерное оружие на орбите.

• В октябре 1963 года ООН приняла «Декларацию о недопущении использования ядерного оружия в космическом пространстве». По правилам ООН космическим считается аппарат, который совершил хотя бы один виток вокруг Земли.

СССР её поддержал, но от своих планов не отказался. Изменился лишь подход к решению проблемы: теперь ставка была сделана на глобальные ядерные ракеты. Ракеты же с ядерным зарядом хотя и выводились в космос, но полного оборота не совершали.

Конкуренты и «партнёры»

Руководитель ОКБ-52 Владимир Челомей, снискавший славу в создании крылатых ракет для военно-морского флота, в 1963 году завершил разработку боевой ядерной ракеты УР-500 (стала базовой моделью для ракета-носителя «Протон»). Конструктор предложил на базе УР-500 создать космическую ракету для полета на Луну. При этом одной ракетой он не ограничился, пообещав создать и собственный «Лунный корабль-1». И хотя расчёты показали, что комплекс из УР-500 и ЛК-1 из-за весовых ограничений непригоден для организации экспедиции на Луну и сможет лишь облететь её, Челомея это не смутило. Он выступил с инициативой создания специальной «лунной» сверхтяжёлой ракеты УР-700, способной доставить на Луну такой корабль, который смог бы самостоятельно вернуться на Землю.

Однако, если Челомею Хрущёв симпатизировал, то Королёва глава государства буквально боготворил. А сам Королёв, несмотря на провал программы исследования Луны автоматическими станциями (в конце 1965 года он передаёт эту тематику в НПО им. Лавочкина), уступать не собирался. В том же 1963 году Королёв разработал эскизный проект своего лунного комплекса, состоящего из супертяжёлой ракеты Н1 и корабля ЛЗ.

В этой ситуации Хрущёв так и не решился отдать предпочтение кому-то одному из фаворитов: Королёву или Челомею.

В августе 1964 года постановлением ЦК и Совмина была официально утверждена советская лунная программа. Право первым отправить советского человека к Луне получил Владимир Челомей. Правда, корабль должен был лишь один раз облететь Луну и вернуться на Землю. Это должно было стать космическим подарком к 50-летию революции. А вот проект УР-700 поддержан не был. Это означало, что челомеевский корабль на самой Луне так и не побывает.

Право прилуниться досталось Королёву. С помощью ракеты Н1 ему предстояло отправить на лунном комплексе Л3 экипаж из двух человек, один из которых должен был совершить прогулку по Луне уже в 1968 году.

В августе 1965 года Военно-промышленная комиссия Совмина рассмотрела ход выполнения лунной программы и признала его неудовлетворительным. У Челомея уже был носитель (в июле 1965 года состоялся первый успешный пуск УР-500), но работа по созданию корабля не заладилась. Зато Королёв смог представить практически готовый корабль. И это позволило Королёву потеснить конкурента.

• В октябре 1965 года правительство принимает решение о совмещении наработок двух КБ: на челомеевской УР-500К облететь Луну должен был королёвский пилотируемый корабль с двумя космонавтами.

Между Челомеем и Янгелем, Челомеем и Королёвым не было таких непримиримых конфликтов, как например, между Королёвым и Янгелем или Королёвым и Глушко — конструктором ракетных двигателей. Была конкуренция, критика, отстаивание, порой жёсткое лоббирование, своих интересов, но не было открытой вражды или ненависти, неуважения. Непримиримая вражда возникала там, где конфликт задевал личные отношения. Глушко и Королёв, будучи изначально друзьями, поссорились на почве противоположных взглядов относительно топлива для ракет. И отказ от работ над лунной ракетой Н-1, и создание Глушко двигателей для ракет Челомея и Янгеля Королёв воспринял как предательство. Янгель с Королёвым тоже поссорились на личной почве. Равно как Устинов ненавидел Челомея, а Челомей, видимо, испытывал не менее «тёплые» чувства к Устинову. Это парадоксальная ситуация, когда изначально люди скорее всего, не испытывали друг к другу негатива, оба были умными, образованными, в силу стечения множества фактов, стали непримиримыми врагами. Возникали ли обиды и конфликты «сами собой», или были кем-то аккуратно инициированы, ещё предстоит узнать. Один вопрос остаётся открытым: стимулировали ли они процесс развития науки и техники, или наоборот, способствовали их торможению, поскольку каждый тянул одеяло ресурсов на себя?

Политик

Любое дело в СССР зависело от политической конъюнктуры. Когда в 1964 году сняли Первого секретаря ЦК КПСС Хрущёва, на Челомея обрушился шквал проверок, инициированных в ЦК.

Главным недругом был Устинов. На страницах многих воспоминаний роль министра обороны СССР в решении вопросов военно-промышленного комплекса описывается неоднозначно. Его отношение к Челомею, его предприятию, многие очевидцы называют «зловещим». Этому неоднократно пытались дать объяснение. Возможно, правы те, кто полагает, что артиллерист Устинов считал ракетостроение продолжением артиллерии. Он покровительствовал только своим. Челомей — авиатор, т.е. чужой, при этом он убеждён, что может делать ракеты лучше. Устинов решил, что Владимира Николаевича нужно уничтожить. Не физически, конечно. Всего лишь сузить его профессиональные горизонты: не допускать к космической тематике, оставив его ОКБ только морские проекты. Челомею устроили «чистилище». Принципиальную позицию в спорах заняли Келдыш, Сербин, ряд главных конструкторов, прежде всего Исаев. Челомея поддерживали оба министра обороны — сначала Малиновский, затем Гречко. И тот, и другой в разное время выходили на Брежнева и объясняли ему полезность ОКБ Челомея для общего дела. И это был один из эпизодов того противостояния, которое разгорелось между конструкторами, стоявшими за каждым из них генералами и партийными функционерами.

Одновременно со снятием Хрущёва, в стране разгорелась настоящая «гражданская ракетно-космическая война», причиной которой стало отсутствие, как это ни странно для советской страны, центрального планирующего и координирующего государственного органа, каким была в США государственная (!) организация управления развитием и планированием в аэрокосмической области — НАСА.

Что же позволило Челомею встать наравне с этими выдающимися конструкторами? Конечно, не протекция Никиты Хрущёва.

• Основную роль сыграл талант Владимира Николаевича, вмещающий в себя способности учёного, инженера, аналитика и политика.

Кроме того, Челомей умел сам работать и мог заставить это делать других. Относясь к своим сотрудникам как к винтикам большой машины, двигателем которой был он сам, конструктор порой ночевал на своём предприятии, а коллектив КБ в мирное время находился на казарменном положении. Но, наверное, только так Челомей мог выстоять в жестокой конкурентной борьбе, которую он вёл с Королёвым и Янгелем.

Победу в этой космической гонке обычно одерживал тот, кто наиболее интенсивно использовал труд подчинённых и более тщательно прорабатывал свои проекты, и тот, кто применял нечистые приёмы. Их не чурался ни Челомей, ни Королёв. Первый добился, после поглощения мясищевского бюро, закрытия и перепрофилирования КБ Лавочкина, причём 30 основных разработчиков этого КБ перешли на работу к Челомею. Королёв же «проглотил» КБ Грабина, производившего пушки.

Но порой для успешной деятельности этого не хватало.

• В то время, как и, наверное, сейчас, судьба пусть даже самого уникального проекта зависела не от экспертов и специалистов, досконально разбирающихся в проблемах, а от людей, обычно далёких от космонавтики и авиации, но курировавших эти проекты или пытавшихся при их помощи решить какие-то свои амбициозные политические планы.
  Такими людьми в России были чиновники, партийные деятели вплоть до генеральных секретарей КПСС, членов Политбюро и руководителей правительства.

Чем занять космонавтов?

Во времена лунной гонки возник вопрос: чем дальше занять космонавтов? И первыми, пилотируемой космонавтикой заинтересовались военные. Полёты первых кораблей их обнадёживали: человек в космосе оказался способен управлять кораблём, как самолётом.

• В планах генералов уже вырисовывался военно-космический флот — аналог авиации в глобальном варианте. Космонавтика позволяла вести разведку и наводить боевые средства на цели в любой точке Земли, а в перспективе — и наносить удары прямо из космоса, или сбивать спутники противника.

Самим космонавтам отводились при этом и роли, как в авиации: пилотов, штурманов, наблюдателей, наводчиков или стрелков.

В середине 1960-х военные программы процветают. Академик Владимир Челомей начинает создание пилотируемой станции «Алмаз», а филиал королёвского КБ под началом Дмитрия Козлова — целого ряда кораблей «Союз», среди которых перехватчики и разведчики. США в те же годы занялись созданием военной станции MOL (Manned Orbiting Laboratory) и кораблей Gemini B для неё. Но интерес военных к космонавтам вскоре угас.

Дело в том, что, пока обе страны пытались начинить пилотируемые корабли батареями фотокамер и радаров и даже вооружать пушками и ракетами, беспилотные спутники совершили мощный рывок в своём развитии. Так, в Советском Союзе уже появились спутники «Зенит», которые вели фоторазведку, «Молнии» обеспечивали связь, аппараты типа ИС могли перехватывать другие спутники, а система УС — выдавать целеуказание для ракет. Это было именно то, чего военные хотели от космонавтов, но за меньшие деньги, ведь на орбиту не надо было возить человека.

В итоге программа MOL, так и не состоявшись (при цене $2,2 млрд) и была закрыта в 1969 году, программа военных «Союзов» — в 1967-м. Дольше всех протянул проект «Алмаз».

В 1970-х две такие станции успели принять на орбите военные экипажи. Но в конце концов Челомей был вынужден сделать «Алмаз» беспилотным.

Спустя четверть века после закрытия программы пилотируемой военной станции замначальника проектного отделения челомеевского КБ Анатолий Благов очень доходчиво объяснял её проблемы:

«1 килограмм полезного груза на орбите стоит $5 тыс. Вот у нас в станции было воздуха 100 куб. м. Значит, 100 куб. м стоили $500 тыс. А если три человека начинают там работать и заниматься физическими упражнениями, то им хватает этого всего на три дня. 20 грамм воды будет стоить порядка $100, то есть каждый глоток воды. А надо выпить этой воды около 2—2,5 литров в день. Посчитайте, во что обходится это всё. То есть, нужно найти человеку такую работу на орбите, которая бы оправдывала, окупала те затраты, которые каждый пуск, каждый полёт требуют».

У военных такой работы для человека в космосе так и не нашлось. Но проигрыш лунной гонки в свою очередь требовал уже от СССР придумать для поддержания завоёванных позиций в космонавтике что-то такое, чего не было у США. И на базе «Алмаза» спешно создаётся «Салют» — долговременная орбитальная станция (ДОС) для научных экспериментов, а в перспективе — для постоянного присутствия человека на орбите.

Оборонительно-наступательный комплекс

Интегрированный оборонно-наступательный океаническо-сухопутно-космический комплекс — разработка 1960-х годов в сфере военно-космических технологий коллектива под руководством Челомея в ОКБ-52, которая осталась в проекте. Исходно, комплекс разрабатывался как новая система противоракетной обороны страны в рамках конкурса на замену экспериментальной системы «А», для исполнения соответствующих решений Политбюро ЦК КПСС. Проекты систем ПРО других конструкторов были:

1. проектами зональной или объектовой ПРО, обеспечивающими только противоракетную оборону Москвы и Московской области, и, в долгосрочной перспективе, некоторых других крупных промышленных центров, они не были проектами общесоюзного характера, которые могли бы обеспечить безопасность всей территории Советского Союза от ядерной угрозы,
2. обеспечивали оборону столичного региона только от одиночных ракет, от случайных и провокационных запусков, а не от массированного ракетно-ядерного удара,
3. были системами сухопутного базирования, преимущественно стационарными.

Челомей же предполагал создание системы ПРО, которая решает следующие задачи:

• обеспечить противоракетный «зонтик» надо всей страной, эффективно совладать с угрозой применения противником всего ядерного арсенала единовременно,
• элементы размещались не только на суше, но и на море, и в космосе, обеспечивая таким образом дополнительную надёжность работы всей системы в целом (океаническо-сухопутно-космический).

В процессе работы над системой противоракетной обороны, Челомей пришёл к выводу о необходимости выхода проектно-изыскательских работ за пределы сугубо оборонительной тематики и дополнения создаваемого им нового вида оружия наступательными возможностями, что делало этот комплекс уникальным в своём роде (оборонительно-наступательным).

• За всё время испытаний изделий В.Н. Челомея ни разу не было катастроф. Были неудачные пуски, были поломки, отказы, но ни разу не гибли люди.
• Ракеты УР-100 до сих пор стоят на вооружении стратегических ядерных сил, в том числе все наши подводные лодки, которые вооружены крылатыми ракетами для борьбы с авианосцами, вооружены ракетами, которые сделал В.Н. Челомей или его последователи. Именно он впервые предложил идею разделяющихся боеголовок, но только реализовали её первыми в США. Его ракетами вооружены почти все крупные надводные корабли ВМФ России и береговые противокорабельные комплексы.
• Ракета носитель «Протон» остаётся одной из самых мощных и востребованных ракет в мире.
• Международная космическая станция (МКС) содержит модуль «Звезда», который создан на основе станции «Алмаз», сконструированной КБ Челомея.
• 20 марта 1986 года через два года после смерти Челомея в Государственном реестре научных открытий СССР была зафиксировано новое открытие за номером 314 с наименованием «Явление аномально высокого прироста тяги в газовом эжекционном процессе с пульсирующей активной струей». Авторы И.О.Кудрин и А.В. Квасников являются членами авторского коллектива Челомея, который за несколько лет до открытия, уже фактически, предвидел то, что рано или поздно оно состоится.

В этом месте прервём основную линию повествования и переключим внимание на другую тему — советскую литературу. В советской литературе есть очень значимые произведения относящиеся к космической теме. Например произведения писателя Ивана Антоновича Ефремов, о котором далее пойдёт речь.

Иван Ефремов

Не будем подробно рассказывать про жизнь и творчество Ефремова, надеемся что читатель что-то о нём слышал или даже знаком с произведениями. Если вы впервые слышите эту фамилию, то это большая досада — это нужно скорее исправить. Для начального ознакомления рекомендуем прочитать статьи: « », « ».

Родился Иван Антонович 10 апреля 1908 года, что очень рядом с днём космонавтики. Некоторые его произведения носят космическую тематику, например «Туманность Андромеды» (1957) или «Час быка» (1970, книжное издание).

Ефремов своими произведениями отправлял людей в далёкие просторы космоса, насыщал произведения подробными техническими сведениями, как реальными, так и вымышленными. Читатели его произведений, «побывали в космосе» задолго до того, как инженеры, учёные, авиаконструкторы, изобретатели смогли построить техническое устройство, способное вывести человека за пределы стратосферы. В этом плане писатели были на несколько шагов впереди конструкторов, потому, что развитие технических решений не поспевает за полётом фантазии творческого человека. Творчество Ефремова было по душе читателю. Его произведения печатались, переиздавались и переводились на другие языки. К тому же, в 1967 году вышел на экран научно-фантастический фильм «Туманность Андромеды», снятый по одноимённому произведению.

Не всё так было гладко и радостно. Некоторым пришлось не «по вкусу» творчество писателя, а конкретно — произведение «Час Быка». Роман вышел спустя тринадцать лет после публикации «Туманности Андромеды».

• Ефремов создал продолжение — социальную работу, которая является масштабнейшей не только в фантастике, но и во всей советской литературе.

Председатель КГБ Ю.В. Андропов 28 сентября 1970 года в письме в ЦК КПСС прямо пишет, что Иван Ефремов в этом романе:

«Под видом критики общественного строя на фантастической планете «Торманс» по существу клевещет на советскую действительность».

А в постановлении Секретариата ЦК с грифом «Совершенно секретно», сказано:

«…писатель допустил ошибочные оценки проблем развития социалистического общества, а также отдельные рассуждения, которые дают возможность двусмысленного толкования».

После доносов в ЦК КПСС о «враждебном» содержании романа секретарь ЦК П.Н. Демичев, отвечавший за идеологию и культуру, пригласил писателя на беседу.

Демичев завёл речь о внесении в текст романа некоторых изменений. Иван Антонович требуемые поправки сделал, роман был издан.

После смерти писателя и таинственного обыска в его квартире, роман «Час Быка» начали изымать из библиотек и перестали публиковать.

Остановимся на словах о романе Юрия Владимировича Андропова. Видно, что он роман либо читал целиком, либо как минимум знаком с его сюжетом. Его слова о том, что роман «клевещет на советскую действительность» говорят о многом. Роман, по мнению Андропова клевещет не на советский строй, как таковой, не на идеологию коммунизма, а на «действительность», а это означает, что Ю.В. Андропов, знающий «внутреннюю кухню» власти в СССР не по газетам, телевидению или разговорам на кухнях, нашёл в описании управления планетой «Торманс» явные аналогии с тем, что имело место в управленческой верхушке Советского Союза.

Спустя десятилетия, уже после краха СССР, будучи на пенсии, П.Н. Демичев в 2002 году в телефонном разговоре с М.С. Листовым сказал примерно следующее:

«Ефремов был великий человек. Если бы его не запрещали, а изучали, многих бед в последующем удалось бы избежать».

Получается, член ЦК КПСС Пётр Нилович Демичев сознаётся в том, что запрещение романа привело к тяжёлым последствиям, если не краху СССР. Причём умалчивается, была ли это ошибка или осознанное действие некоторых лиц, а также то, кто конкретно из этих «лиц» несёт ответственность за данное решение.

Сад растёт сам?

Глобальная политика того времени строилась на противодействии двух систем:

• капиталистической — в лице США и союзников,
• коммунистической — СССР и союзники.

Военные возможности США и СССР настолько велики, что способны уничтожить всё живое на планете Земля. При всех минусах и плюсах обеих систем, СССР обгонял коллективный капитализм и выходил на лидирующие позиции по всем показателям.

Разработанный Челомеем оборонительно-наступательный комплекс (как и другие его проекты) подымал военную мощь СССР на несколько порядков по сравнению со всеми возможными противниками того времени. Этот комплекс сильно перевешивал чашу весов в сторону Москвы. Как ни странно, но руководители любят разговаривать с позиции силы, с позиции которая является примитивной и простой, которая даёт сиюминутный результат.

Ефремов же со своим романом, выступил с критикой социологической науки не только родной страны, но и западных стран тоже. В романе также показаны пути выхода из деградационного пути развития (см. работу «Иван Ефремов — человек эры Кольца и его «Час быка»). Эти пути не самые простые и осязаемые, в отличии от впечатляющего и мощного военного пути. Но путь праведного развития социологической науки, даёт результаты на много лет вперёд и носит более устойчивый характер.

В свою очередь, в негласном тандеме, по своей творческой инициативе Владимир Николаевич Челомеем с Иваном Антоновичем Ефремовым, работали над решением концептуальных задач безопасности внутренней и внешней (нормальная социология и комплексная защита всей территории СССР).

Не всем это понравилось. Поэтому точечными воздействиями на конкретных людей, были задействованы механизмы блокирования деятельности конструктора Челомея и писателя Ефремова. Чтобы своими мыслями, работами и видениями будущего они не мешали «привычному ходу вещей».

• Кто проводил эти точечные воздействия? Вопрос остаётся открытым. То ли само руководство СССР приняло такое решения, то ли кто-то другой принял решение, а руководство СССР было лишь исполнителем.

Такими точечными воздействиями (создавать структурные проблемы и блокировать освоение творческого потенциала конкретного человека), подрезаются «лишние люди», которые не укладываются в общую линию движения руководства государства в частности и техногенного пути развития цивилизации планеты Земля в общем.

Правильная социология и военная недосягаемая мощь СССР не были нужны хрупкому балансу сил, но это было необходимым для нормально праведного развития советского государства. Что произошло после этого с СССР, мы все прекрасно знаем…

Заключение

Капитализм — это прекрасный «Мерседес», который замечательно собран, с мягким салоном, с хорошей шумоизоляцией и мягкой подвеской, в котором приятно расслабиться и наслаждаться поездкой по оглашению — неведомо куда, а по умолчанию — в неорабовладельческое общество (достаточно посмотреть западную фантастику о будущем).

Коммунизм — это плохо собранный, с кривым салоном и отсутствием какого-либо комфорта «Звездолёт». Но этот «Звездолёт» на несколько технологических уровней опережает развитие творческой и научной мысли «Мерседеса» и летит он в праведное общежитие человечества.

Цивилизация застряла на ступени развития, при которой удобно кататься в мягких салонах не напрягая себя мыслями о дальнейшем развитии. Однако всё ещё есть люди которые мечтают о будущем, верят в его достижение, и главное у этих людей есть мысли, идеи и возможности к построению качественного «Звездолёта», на который пересядут все жители Планеты Земля.