В 1971-1981 года учился в средней школе имени Героя Советского Союза В. Е. Ершова города Чёрмоз . После окончания средней школы поступил в Одесскую духовную семинарию . По его словам: «Это был советский период, и мои документы отказались принять в духовные школы Москвы и Ленинграда. Тогда были строгие законы, и юноши моложе 17 лет не допускались до экзаменов, а в Одессе мои документы как-то приняли и вскоре вызвали на экзамены» .
В 1982-1984 годы проходил действительную срочную службу в рядах Советской армии в военно-строительных войсках в звании рядового .
Отслужив в армии в 1984 году, поступил на второй год обучения в Московскую духовную семинарию . Параллельно проходил обучение в регентском классе при Московских духовных школах .
Служение в 1987-1991 годы
В марте 1987 года принят в число братии Свято-Троицкой Сергиевой лавры, где исполнял общие монастырские послушания. 3 июля того же года наместником Свято-Троицкой Сергиевой лавры архимандритом Алексием (Кутеповым) был пострижен в монашество с наречением имени в честь преподобного Феофилакта исповедника, епископа Никомидийского .
16 июля 1987 года в Успенском соборе Троице-Сергиевой лавры митрополитом Кишинёвским и Молдавским Серапионом (Фадеевым) рукоположен в сан иеродиакона . В том же году, по окончании курса в Московской духовной семинарии, продолжил обучение в Московской духовной академии .
30 мая 1988 года в Успенском соборе лавры архиепископом Зарайским Иовом (Тывонюком) рукоположен в сан иеромонаха после чего, отслужив в Лавре одну литургию, был направлен вместе с иеромонахом Мелхиседеком (Артюхиным) , иеродиаконом Панхарием и иеродиаконом Иннокентием возрождать Оптину пустынь . В связи с этим перевёлся на сектор заочного обучения МДА .
Служение в Москве (1991-2008)
Когда перед монастырём встал вопрос об открытии подворья в городе Москве, по решению духовного собора был направлен в столицу. В марте 1991 года при храме Живоначальной Троицы в Останкине было организовано подворье Оптиной пустыни, настоятелем которого стал иеромонах Феофилакт. В декабре 1999 года Останкинский храм утратил статус подворья Оптиной пустыни, став патриаршим подворьем .
В марте 2003 года одновременно назначен назначен настоятелем храма Иконы Божией Матери «Отрада и Утешение» и благочинным Всехсвятского округа города Москвы .
В 2004 года назначен духовным попечителем негосударственного образовательного учреждения «Православная классическая гимназия во имя иконы Божией Матери „Знамение“ в Ховрине» .
15 декабря 2004 года был избран членом Епархиального совета Московской городской епархии .
Продолжал работать руководить восстановительными работами в Троицком храме «мы получили в пользование здание храма и территорию вокруг него площадью более одного гектара, а также смогли восстановить три флигеля, которые исторически существовали на этой территории. В прошлом году к празднику Святой Пасхи удалось завершить восстановление наружной части стен храма. Отреставрирован его интерьер. Осталось провести реставрацию иконостаса и закончить отделку на некоторых других участках <…> Во флигелях разместились учебные аудитории воскресной школы и библиотека духовной литературы для прихожан и всех желающих» .
12 декабря 2008 года указами временно управляющего Московской епархией митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия (Пояркова) , в связи с назначением на должность наместника Ново-Иерусалимского монастыря, освобождён от должности настоятеля храма «Отрада и Утешение» на Ходынском поле и приписных к нему храмов и часовен , должности благочинного храмов Всехсвятского округа Москвы и должности председателя Богослужебной комиссий при Епархиальном совете Москвы . В 2009 году освобождён от настоятельства в Троицком храме в Останкене .
Наместник Ново-Иерусалимского монастыря
6 мая 2008 года указом Патриарха Московского и всея Руси Алексия II назначен наместником
ИКОНА СВЯТОЙ ЗЕМЛИ
Пятнадцать лет назад в Воскресенском Ново-Иерусалимском ставропигиальном мужском монастыре под Москвой после 75-летнего перерыва началось возрождение богослужебной и монашеской жизни. Еще одной важной точкой отсчета в его новейшей истории стал прошлый год, когда Священноначалие Русской Православной Церкви и высшее руководство Российского государства приняли решение о проведении масштабных работ по восстановлению Ново-Иерусалимской обители. Сделаны первые шаги к возвращению Ново-Иерусалимскому монастырю прежнего духовного значения, к воссозданию былой красоты и благолепия этого уникального памятника русского церковного зодчества. Год назад сменилось руководство обители. Наместником монастыря был назначен известный московский священник игумен Феофилакт (Безукладников). Недавно в Ново-Иерусалимской обители с ним встретились и побеседовали сотрудники журнала «Русский инок». Предлагаем вниманию читателей запись беседы с игуменом Феофилактом.
— Почему восстановлению Ново-Иерусалимского монастыря придается сейчас такое большое значение?
— Ново-Иерусалимский монастырь заслуживает особого отношения к себе. Но не потому, что он лучше других монастырей. А потому, что в основе его создания лежит особый замысел. Святейший Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович обнаружили, что местность, где впоследствии расположилась Ново-Иерусалимская обитель, очень напоминает Святую Землю. Их заслугой было то, что они увидели здесь Русскую Палестину. Святейший Патриарх Никон очень часто проезжал мимо этих мест, когда направлялся на Валдай, в Иверский монастырь, строительством которого он руководил в тот период. В пути Святейший Патриарх Никон довольно часто останавливался в селе Воскресенском — теперь это город Истра.
Село Воскресенское с одноименной церковью стояло на пересечении Московской, Звенигородской и Волоколамской дорог, а в его окрестностях находились села с древними деревянными храмами в честь Рождества Христова, Преображения Господня и Вознесения Господня. Патриарх обратил внимание на то, что Промыслом Божиим эти села располагались по отношению к селу Воскресенскому в соответствии с топографией Святой Земли, то есть так, как располагаются по отношению к Святому граду Иерусалиму Вифлеем, Галилея и Елеон. А протекающая здесь с севера на юг узкая и быстрая река Истра очень походит на Иордан. Все эти промыслительные совпадения знаменовали богозданность, предуготованность Русской Палестины. Поэтому именно здесь Патриарх Никон учредил святую обитель, в которой были воссозданы основные святыни христианской Палестины и храма Гроба Господня.
Новый Иерусалим создавался как пространственная икона Святой Земли. Не буквальное ее повторение, а икона, образ тех святых мест, где Христос Спаситель совершил Свой Крестный подвиг.
Патриарха Никона побудили к этому и другие серьезные причины. Триста лет назад очень немногие православные русские люди могли побывать на Святой Земле — и за дальностью расстояния, и потому, что там часто шли войны. Но они жаждали поклониться святыням, связанным с земной жизнью Спасителя. Святейший Патриарх Никон дал им возможность сделать это в Русской Палестине.
Мы знаем, что обретен Животворящий Крест Господень, освященный самой Кровью Христовой. Но, помимо него, есть великое множество крестов, которые освящены молитвой, святой водой, каждением. И каждый из этих крестов спасает, сохраняет и ограждает нас от козней диавольских. Наряду с огромным количеством чудотворных икон существует и великое множество списков с них. Но и списки с икон, прославленных чудотворениями, после того, как их освятят молитвой, святой водой, каждением, становятся источниками благодати.
То же самое можно сказать и о святынях Ново-Иерусалимского монастыря. Верующим людям, которые испытывают глубокое религиозное чувство благоговения, почтения, преклонения перед ними, Господь дарует благодать Божию. В Ново-Иерусалимском монастыре и в окрестностях его совершалось и совершается множество чудес, например, в Силоамской купели, на источнике, который бьет в середине Сионского холма, поблизости от обители. До революции издавались целые тома с записью чудес, зафиксированных в этом месте.
Еще одно чудесное событие. Предание гласит, что на месте обретения Честного Животворящего Креста Господня в древнем Иерусалиме забил источник. Такое же чудо произошло и в Новом Иерусалиме. Когда Святейший Патриарх Никон построил здесь подземную церковь, он захотел на месте, соответствующем тому, где в Иерусалиме был закопан Крест Христов, создать придел в честь Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня. Когда началось сооружение придела, на этом месте тоже забил источник. Пока Святейший Патриарх Никон жил в Ново-Иерусалимском монастыре, он пил воду только из этого источника. Вода в нем не иссякает и до сих пор.
Вот почему, когда мы говорим об отношении к Новому Иерусалиму, нужно иметь в виду, что этот монастырь стоит не в общем ряду российских обителей. Мы преклоняемся перед монастырями, где обитали такие великие подвижники, как преподобные Сергий Радонежский или Савва Сторожевский. Вокруг них собралась братия, поблизости начали селиться миряне. Возникли поселения, а потом и целые города.
В Новом Иерусалиме мотив был иной. Надо сказать и о том, что Святейший Патриарх Никон хотел превратить этот монастырь во всемирный центр Православия. Он думал устроить здесь 365 приделов, по числу дней в году, так чтобы в монастыре каждый день отмечался храмовый или престольный праздник. Причем устроить их так, чтобы эти приделы были освящены в честь святых угодников Божиих разных Поместных Православных Церквей. Цель заключалась в том, чтобы священники или миряне других Церквей могли здесь славить Господа на разных языках мира и чувствовать себя здесь не как в гостях, а как дома.
Наконец, Святейший Патриарх Никон хотел отобразить здесь тот священный момент, когда, согласно Апокалипсису, в конце времен с неба сойдет новый град, Новый Иерусалим, в котором праведники обретут вечную жизнь и спасение. Опираясь на Священное Писание и на творения святых отцов, он постарался воплотить этот замысел в архитектуре.
Все эти моменты объясняют, почему Ново-Иерусалимская обитель заслуживает особого отношения. Родилось оно не сегодня. Это не следствие какого-то импульсивного решения. До революции наш монастырь посещали практически все царственные особы. По традиции здесь было царское богомолье. В монастыре устраивали приделы в честь рождения наследников или восшествия их на престол. Так что к Ново-Иерусалимскому монастырю и раньше было особое отношение.
— И вот теперь снова к Ново-Иерусалимскому монастырю проявляют интерес самые высокие представители светской власти.
— Это очень радует. В прошлом году глава Российского государства Дмитрий Анатольевич Медведев обратился к Святейшему Патриарху Алексию II с вопросом, в восстановлении какой из святынь Русской Православной Церкви Его Святейшество посоветовал бы поучаствовать новоизбранному Президенту. Святейший Патриарх Алексий II выбрал Ново-Иерусалимский монастырь. Глава Российского государства и Предстоятель Русской Православной Церкви сошлись во мнении о важности и необходимости восстановления этой обители, дабы Ново-Иерусалимский монастырь обрел прежнее благолепие и смог выполнять свое великое предназначение. Святейший Патриарх Никон создавал этот монастырь как проповедь христианства в камне. Здесь все имеет глубокое символическое значение. Здесь все исполнено тайны, которая открывается не всем и не сразу.
— В Вашей прежней жизни были какие-то точки соприкосновения с Ново-Иерусалимским монастырем?
— До назначения на должность наместника я приезжал в этот монастырь дважды. Первый раз — с участниками паломнической поездки, организованной приходом московского храма Живоначальной Троицы в Останкине, где я был и продолжаю быть настоятелем. Мы привезли в монастырь воскресную школу — более 40 детишек. Экскурсию для нас провели верующие люди из числа сотрудников музея. Такие были в прошлом и сейчас есть. Мы посетили скит, где я отслужил водосвятный молебен. Все — и взрослые, и дети — искупались в Иордане. Домой приехали в приподнятом, праздничном настроении. Это было, хорошо помню, на второй неделе Великого поста, незадолго до возвращения обители Русской Православной Церкви. В нынешнем году исполняется 15 лет со дня возобновления монастыря.
Во второй раз я приезжал сюда несколько лет назад. Это было в те дни, когда в Москве находился чудотворный образ Божией Матери «Тихвинская». Священник и члены его семьи, которые хранили эту икону 60 лет, попросили показать им святые места Москвы и Подмосковья. Меня послали их сопровождать. Мы посетили несколько святынь и в том числе Ново-Иерусалимский монастырь. Нас очень тепло встретили тогдашний наместник монастыря архимандрит Никита (Латушко), мой предшественник, насельники обители, сотрудники музея. Все, кто нас принимал, были исполнены благодарности священнику и его семье за то, что они сохранили икону в годы лихолетья. Оба приезда глубоко запечатлелись в моей памяти.
— Было ли у Вас какое-то предчувствие, что Ваша жизнь потом окажется связанной с этим монастырем?
— Такого предчувствия у меня не было. Стараюсь всегда предавать себя на волю Божию. Как Господь рассудит, как Он считает нужным, так пусть и ведет меня по жизненному пути.
— В каком состоянии находится сейчас монашеская жизнь обители?
— Монашеская жизнь, я бы сказал, соответствует тому положению, в котором сейчас пребывает монастырь. В настоящее время братия обители насчитывает пять человек. Богослужения совершаются ежедневно утром и вечером, а в воскресные дни и по большим праздникам совершаются две Божественные Литургии. Это мы считаем нашим основным послушанием. В монастырь приезжает очень много паломников. Все насельники обители принимают живое, непосредственное участие в приеме паломнических групп и ознакомлении их с монастырем. Обитель имеет подсобное хозяйство, где тоже трудятся братия монастыря. Хозяйство это, правда, пока небольшое.
Насельников монастыря могло бы быть больше. Есть желающие поступить в нашу обитель. Но пока нас сдерживает то, что монастырю передан в пользование только один корпус. Мы не имеем возможности разместить в нем больше пяти человек.
Все остальные помещения монастыря относятся пока к музею, который обосновался здесь с 1919 года. Он занимает одиннадцать с половиной тысяч квадратных метров монастырской площади. Это самый крупный музей в Московской области, он располагает 183 тысячами экспонатов. Здесь трудятся 235 сотрудников. Подготовлен график поэтапного выведения музея с территории монастыря, но это займет несколько лет. Пока музей остается здесь, говорить о масштабных реставрационных работах весьма сложно.
— Но какие-то работы все же ведутся?
— Ведутся. Святейший Патриарх Алексий II и Президент выразили желание соединить усилия Церкви и государства в воссоздании Ново-Иерусалимского монастыря. Летом 2008 года Его Святейшество и Президент находились в обители четыре часа: два часа они осматривали монастырь, а потом еще два часа обсуждали, каким образом необходимо провести восстановление святой обители. Было принято решение создать Попечительский совет, в котором они стали сопредседателями. Создан благотворительный фонд по восстановлению монастыря во главе с Первым заместителем Правительства Российской Федерации Виктором Алексеевичем Зубковым. Фонд зарегистрирован и уже функционирует.
В настоящее время в монастыре проводятся первые неотложные работы. В ротонде Воскресенского собора, например, пришла в негодность кровля. В храм и зимой, и летом стекает вода. Некоторые окна, расположенные на высоте 50-60 метров, выпадают. Это прямая угроза для тех, кто может оказаться внизу. В настоящее время устанавливаются леса, будут проводиться противоаварийные работы. И не только противоаварийные. Предполагается осуществить тщательное обследование всех сооружений. Прежде чем непосредственно приступить к восстановительным работам, нужно исследовать все материалы по реставрации монастыря за последние десятилетия. В советское время кое-что в этом направлении делалось, но ни одна наработка не была доведена до конца. Мы должны дать научную оценку сделанного. Только после этого мы сможем идти вперед. Создан экспертный совет, к участию в котором привлечены лучшие специалисты. Им предстоит разработать концепцию восстановления обители. В Ново-Иерусалимском монастыре, как мы видим, соединены несколько стилей, свойственных разным эпохам. Поэтому специалистам придется ответить на целый ряд сложных вопросов.
— А на территории, прилегающей к храму, будут проведены восстановительные работы? На монастырском кладбище?
— Захоронения производились и внутри собора, и вне его. В некоторых местах гробницы располагаются в три яруса. Об одних захоронениях сведения есть, о других — нет. Придется привлекать археологов.
— Большая нагрузка лежит на Вас. Притом Вы по-прежнему являетесь настоятелем московского храма.
— Нагрузка лежит не только на мне. Для того и создан фонд, чтобы организовать восстановительные работы. Это большое и очень сложное дело. Но оно достойно такого внимания.
Беседовали В.М. Вальков и Н.А. Свердлова
Восстановление Воскресенского Ново-Иерусалимского ставропигиального мужского монастыря происходит как научная реставрация. С одной стороны, это обычная практика при восстановлении, когда люди, занятые этим, так или иначе обращаются к истокам, изучая историю начиная с момента возникновения монастыря. И все же Новый Иерусалим – особенный случай.
Как этот монастырь начинался? Как возник один из главных монастырей России, ставший святыней, духовным и культурным достоянием великой страны? В ходе всех работ, которые ведутся в монастыре, мы постоянно помним о том значении, которое несет на себе наш монастырь, о нашей общей и персональной ответственности перед историей и перед потомками и обращаем очень серьезное внимание на это.
Мы ведем археологические раскопки и с каждым годом расширяем в силу своих возможностей их площади на территории монастыря и в его окрестностях. Мы через это узнаем много нового, находим тысячи экспонатов, которые исследуются и описываются учеными. Недавно в ходе таких работ мы нашли клад изразцов, который был спрятан здесь в XVIII веке. И среди найденных изразцов мы обнаружили 2-3 вида, которых раньше не встречалось, которые не присутствовали в научном обороте и их никто не знал. Результатом работы археологов становится подробный и достаточно объемный годовой отчет, который имеет научное значение, но также является уже и частью истории монастыря.
Второе направление нашей научной реставрации – это архивная работа. Нами посылаются запросы в архивы, и мы собираем весь материал, все упоминания о нашей обители. Кроме справочной переписи этих документов, мы пытаемся создать и их электронную версию, сканируя непосредственно архивные документы. Делаем эту работу с той целью, чтобы создать свой монастырский архив и чтобы эти исторические и бесценные для нас и для будущих поколений сведения о Новом Иерусалиме всегда были в монастыре. Сегодня эти архивы, эти документы, эта информация нам интересны с одной стороны, какой-то одной своей гранью, а завтра при новых обстоятельствах, которые откроются со временем, эти документы будут важны с какой-то другой стороны. Каждое слово, каждое упоминание о монастыре – оно просто бесценно.
Треть направление – анализ и обработка проектов и исследований по Новому Иерусалиму, что сделаны были до нас. Здесь всегда работали лучшие архитекторы, в дореволюционное и в советское время. На объект особого величия и значения государство и Церковь направляли лучших из лучших. И то, как они работали, какими были их выводы, для нас сегодня все это тоже чрезвычайно важно.
Святейшим Патриархом Московским и всея Руси, который является Священноархимандритом нашего монастыря, и Президентом Российской Федерации Дмитрием Анатольевичем Медведевым нам поставлена задача восстановить исторический облик монастыря, не фантазийный и не какой-то новый, а исторический. Соединяя эти три основных в нашей деятельности направления: археология, архивная работа и аналитическая оценка прежде наработанных материалов, мы получаем полное соответствие проведения научной реставрации Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря.
Сегодня мы должны признать, что порученное нам это святое дело оказалось многотрудным, намного тяжелее и сложнее, чем мы предполагали, когда только начинали нашу работу. Некоторые открытия, сделанные нами при обследовании состояния нашей главной святыни, главного объекта реставрации, Воскресенского собора, тяжелые, а где-то и удручающие, но мы оптимисты и все равно твердо уверены, что этот собор можно восстановить. У нас нет другой цели. Одно из величайших чудес Нового Иерусалима или даже самое главное чудо нашего монастыря состоит в том, что его и фашисты взрывали, и много раз он обрушался и горел, но главные его святыни сохранились. Все дошло до нас, до сегодняшнего поколения. И даже то, что сохранилось частично, основные моменты все есть, есть образцы, примеры, откуда мы можем это позаимствовать и почерпнуть для нашей работы по реставрации.
Решая нашу главную задачу - восстановить как было, мы сталкиваемся с проблемой другого толка: какому историческому периоду отдать доминанту? Ведь за всю историю монастыря Воскресенский собор претерпел воздействие разных эпох, разных стилей, разных архитекторов, которые работали над его обликом. И сегодня перед нами стоит наисложнейшая внутренняя задача в выборе приоритетов, в отображении того, что до нас дошло со времен патриарха Никона, того первоначального, исконного облика, и сочетании, там, где это возможно, более поздних работ. Мы совершенно не собираемся рушить, например, XVIII век. Лепнина Растрелли или Бланко - это шедевры мирового уровня, их никто сбивать не будет. Хотя это и не Никоновская эпоха, а на 80–100 лет позже, но на сегодняшний день им уже больше 200–250 лет, это тоже наша история, и это достояние нашей культуры. XIX, XX и даже наш XXI век внесли свое в облик и убранство Воскресенского собора и монастыря в целом. Вот и сейчас, когда мы восстанавливаем монастырь, хотим мы того или нет, тоже оставляем какой-то свой след, что-то свое вносим сюда своими работами. Это огромная ответственность, которая лежит на всех нас: на проектировщиках, ученых, рабочих, и это надо осознавать и понимать, что это большая ответственность. Люди, работающие на реставрации Нового Иерусалима, ни на минуту не должны забывать о том, какую роль как общественный институт, какое огромное значение имеет монастырь в сегодняшней России.
Имея более чем трехвековую историю, Новый Иерусалим связан со всей изначальной историей монастырей той части Церкви, которая желает жить ближе к апостольским временам, к временам раннего христианства, когда появилось монашество, когда писались иноческие уставы и закладывались порядок и принципы богослужебной жизни. Написаны они были действием Духа Святого людьми самыми богопросвещенными, скажем, святителем Василием Великим, Пахомием Великим, и по сей день монастыри живут по этим самым принципам. В монастырь сегодня, как и сотни лет назад, идут те, кто хочет всецело себя посвятить Богу. Надо сказать, что на это способны очень немногие. Даже из верующих. Если взять в процентном отношении, то, может быть, это меньше одного процента, и тут нет ничего удивительного. Это выше естественного жития, это противоестественное житие. И оно должно быть добровольным. Монашество - настолько высокий подвиг, что понуждать к этому никого нельзя. Человек должен сам, добровольно это осмыслить, понять и прийти. Вот этот принцип и определяет, почему, собственно, люди идут в монастырь. По любви к Богу. Имея такую горячую любовь к Богу, они принимают решение посвятить всю свою жизнь без остатка служению Христу.
Какую роль играют монастыри в современной жизни, можно объяснить даже в рамках всего человечества. Люди, уходя из мира, становясь монахами, все равно остаются людьми, они все равно составляют нашу общечеловеческую семью, они все равно являются частью общего живого организма, состоящего из общности всех людей. И вот представьте себе, человек жил в миру, и он идет в монастырь, потому что видит в себе какие-то страсти, пороки, грехи и осознает, что он не может один с ними в миру справиться. Человек уходит в монастырь, чтобы с помощью Божией, с помощью более опытных людей, монахов и настоятелей, победить в себе страсти, пороки, грехи и встать на путь богоугодной, святой жизни. И это - благо для всех. Вот представьте себе, что в организме болит, допустим, палец или зуб, и от этого всему организму плохо. Но когда этот палец выздоравливает, зуб залечен, человек чувствует облегчение. Казалось бы, маленькая часть болит, а всему организму плохо. Так и в рамках всего человечества, когда один человек грешит, нам все становится тяжелее жить, труднее жить. Нам, скажем так образно, тяжелее дышать на Земле. И наоборот, когда кто-то, хотя бы один, оставляет грех и начинает жить более святой, благочестивой, богоугодной жизнью, нам всем становится легче на Земле жить. То есть мы все единый, живой организм. Мы вот, хотим это признавать или не хотим, но от того, как живет кто-то рядом с нами или как мы сами живем, это все накладывает печать на всех остальных. Это неизбежно. Это факт. Поэтому, когда люди приходят в монастырь именно с этой целью -
жить богоугодно, то весь мир получает от этого только благо, только пользу. Это в глобальном отношении.
Монахи, они молятся за весь мир, это назначение монахов. Это было всегда: и раньше, и сейчас. Говорят, что монахи уходят из мира, чтобы служить миру. То есть монахи - это не какие-то духовные эгоисты, которые, даже думая о спасении души, думают только и исключительно сами о себе. «Я пойду, буду заниматься своей душой. Я вот потом после смерти попаду в рай, а вот вы как хотите, значит, так и живите, мучайтесь, страдайте». Нет. Они, приходя в монастырь и исправляя свое житие, тут же прилагают все силы, все возможности, чтобы послужить и ближнему своему. И именно в монастыре есть то многообразие форм служения, которое было раньше и которое есть и сейчас.
Я обращаюсь к читателям журнала как наместник Воскресенского Ново-Иерусалимского мужского монастыря и приглашаю всех посетить нашу святую обитель, помолиться здесь у тех многочисленных святынь, которые здесь имеются. Именно для этого Святейший Патриарх Никон строил Новый Иерусалим, потому что здесь имеется преображенное подобие всех святынь, которые находятся в Палестине. Приезжайте в Новый Иерусалим поклониться святыням, помолиться у них и за себя, и за нашу святую обитель, потому что нам нужны эти молитвы. Без них нам очень трудно вести процесс реставрации монастыря, святыни земли Русской, восстановление которой – дело общее. Только сообща можно решить вопросы восстановления, вопросы реставрации. Нуждаемся мы и в пожертвованиях на восстановление обители. Сегодня, когда наш монастырь стоит в лесах, когда он где закрыт забором, где затянут пленкой или строительной сеткой, когда монастырю сложно, именно теперь, когда нам очень трудно, мы всех приглашаем посетить нашу святую обитель и помолиться здесь вместе с нами о благопоспешном устроении реставрационно-восстановительных работ. Сегодня, наверное, это самое главное.
Сегодняшнее Евангелие говорит о том, что у одного человека уродился очень большой, богатый урожай, так, что человек, глядя на этот урожай, пребывал в некотором недоумении: «Что мне делать?» – так и говорит Господь в притче Евангельской – Некуда мне собрать плодов моих?» (Лк. 12,17). И дальше он рассуждает, говоря: «Пожалуй, я знаю, что сделаю, – я сломаю те житницы, которые есть у меня сейчас и построю другие, значительно большие, и соберу туда весь урожай мой.» И не только урожай, но и все свое богатство, которое может выражаться и не только в продуктах питания, которые получал земледелец со своих полей. А дальше я скажу своей душе: «Душа! Много добра у тебя на многие годы – покойся, ешь, пей, веселись» (Лк. 12,19). .
В самом деле, уродился большой урожай, настолько большой, что его хватит на несколько лет. А это очень серьезная гарантия даже по сегодняшним дням. Мы не можем сверстать порой бюджет на один год вперед – он у нас «трещит по швам». А здесь надежно богатство дал Господь на много лет вперед. Но мы видим реакцию этого человека – он говорит, что все эти годы он будет есть, пить, одеваться и веселиться, покоиться, лежать, и ничего не делать. Господь говорит: «Безумный! В сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?» (Лк. 12,20).
Здесь мы видим, что богатство, которое точно всем людям дается всегда от Бога, очень часто дается накануне смерти. Так бывает и в нашей жизни. И мы, слушая это Евангельское повествование, должны быть готовы к тому, что на каждого из нас может обрушиться дикое богатство и нам тоже придется поставить перед собой вопрос: «Что нам делать?» Прежде всего, мы должны подумать, что это – накануне смерти, и уже, памятуя о своей смерти, принять соответствующее решение, как мы распорядимся всем этим, если нам сегодня ночью умирать? Тогда мы будем рассуждать правильно, трезво, разумно.
Именно к этому призывает нас Господь в сегодняшнем Евангелии, видя и зная нашу немощь человеческую, и зная, что очень часто дьявол свивает себе гнездо рядом с любым богатством. И, к сожалению, для большинства людей получение богатства лишь служит поводом к такой же праздной, безобразной жизни, о которой говорит нам сегодняшнее Евангелие.
Не так поступают, братья и сестры, люди богомудрые. В Житиях святых про преподобного Феодора и его брата сказано, что, когда они пошли в пустыню, то дьявол, чтобы воспрепятствовать их монашескому подвижническому житию, насыпал на дороге огромную кучу золота. Преподобный Феодор, сказано, перепрыгнул через эту кучу легко, красиво и пошел дальше в пустыню подвизаться. А его брат искусился, соблазнился и стал рассуждать: «Пожалуй, возьму-ка я это богатство и послужу им людям больным, престарелым, нуждающимся…» И он не пошел в пустыню, и свое намерение доброго монашеского подвига он отложил. И дальше сказано в Житиях святых, что он погиб. Один прыжок преподобного Феодора превзошел все благие намерения, которые задумал тот, другой его погибший брат.
Известен древний русский рассказ, причем рассказ правдивый. Один священник и четверо братьев из его прихода нашли неподалеку от своего села богатые залежи белого металла, руды, которые, как оказалось, были залежами серебра. Священник приходской стал рассуждать, что на ту часть, которую он может получить, он построит храм – новый, большой, красивый храм, которого не было в селе, – построит богадельню для бедных, школу для детей, то есть – окажет помощь сиротам, всем прочим нуждающимся…
Но прошло три дня и священник стал получать грустные известия. Один из четырех братьев, которые вместе с ним нашли рудник серебра, узнав, какое богатство им привалило, запил, перестал работать. Проезжая на своей лошади рядом с оврагом, пьяный, свалился с телеги, телега его придавила в этом овраге и он погиб. Второй брат поспешил продать свою часть рудника, а затем, узнав, что продал ее слишком дешево, в отчаянии повесился.
Священник решил после этого не брать себе никакой части, поскольку на всем этом руднике, на этом богатстве лежала печать проклятия и крови. Но решил пойти к двум оставшимся братьям и посоветоваться с ними, как им дальше поступить в этом тяжелом случае. Но когда он к ним шел, то один из братьев встретился ему уже в кандалах, будучи под охраной за то, что он со своим родным братом стали препираться, ссориться из-за богатства, не смогли его мирным образом поделить и один из братьев убил другого брата.
Священник, увидев всю плачевную картину, понял, что ему лучше умолчать и скрыть местонахождение этого рудника, потому что знание об этом руднике может привести к тому, что весь приход его погибнет, и из его паствы скоро никого не останется из-за этого рудника. И так священник и сделал, а это место – рудник серебряный, – народ стал называть «гиблым местом» или «логовом сатаны».
Здесь, братья и сестры, говорится о том, что богатство не есть зло. Богатство есть от Бога и не всем людям богатство принесло вред. Оно может принести пользу тем, кто не пристращается к богатству, кто помнит о Боге, о смерти, о будущей загробной жизни. В таком вот духовном трезвении человек способен, имея богатство, им разумно распорядиться и принести добрые плоды.
Но человеческий опыт, братья и сестры, показывает, что таких людей очень немного. К сожалению, для большинства людей внезапное богатство подобно вину, которое опьяняет человека, дурманит, он теряет всякое рассуждение и контроль, и в этом опьянении, как правило, совершает страшные, тяжелые преступления.
Разбирался в суде случай с интендантами, казалось бы, людьми обеспеченными, которые во время войны должны были обеспечивать фронт, солдат, госпитали. Что же оказалось? – Эти люди, имея доступ к богатству, свое право слова, право голоса, свою совесть и действия направили на воровство, расхищение этого богатства, так что солдаты на фронте в окопах были голодными, раненые солдаты лишались возможности попасть в лазарет, иметь нужные лекарства или получать необходимую медицинскую помощь. Вот как богатство застилает глаза, что даже о своих собратьях, находящихся в окопах, люди перестают думать и воровство захватывает все их существо.
В «Прологе» – книгах, где собраны весьма назидательные и полезные рассказы, описывается такой случай. Один старец сказал двум путникам, проходящим мимо, чтобы они не шли дорогой, идущей в гору, потому что там находится страшная змея, которая убивает всех людей, а шли бы другой дорогой. Но эти путники не послушались, пошли в эту гору и нашли там кучу золота. Остановившись перед ним, они стали ссориться, браниться, потому что не смогли ни поделить это золото, ни праведно себя управить и, в конце концов, убили друг друга. Змея поглотила этих двух людей, как она поглощала многих путников, проходящих там за день.
Итак, мы видим, братья и сестры, что наши благочестивые предки, пожалуй, больше всего боялись внезапного богатства, которое приходит без труда и без бережливости. Поэтому Господь и говорит, что «Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие» (Мк. 10,25). Были такие врата в стене града Иерусалима, наподобие нашей таможни, куда верблюд с трудом проползал, если он не был ничем навьючен. Если же на нем что-то было, то верблюд не мог протиснуться в это узкое отверстие в стене города Иерусалима. Вот такая была таможня в Ветхом Завете. Как можно было проверить, есть что-то на верблюде или нет? – Этого верблюда заставляли пройти сквозь маленькое отверстие, под названием «Игольи уши».
Так вот, богатство является таким же обременением, которое может и нам заградить попадание, проход в Царствие Божие. Господь нам прямо говорит: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6,33)
И сегодняшняя притча свидетельствует, братья и сестры, к сожалению, о том, что мы о прочем заботимся усердно, а вот о Царствии Божием и правде Его заботимся мало.
Наместник Воскресенского Ново-Иерусалимского ставропигиального мужского монастыря, член Коллегии Синодального отдела по монастырям и монашеству архимандрит Феофилакт (Безукладников) был в числе первых насельников Оптиной Пустыни, возрождавших ее с 1988 года. Он охотно поделился с корреспондентом портала «Монастырский вестник» своими воспоминаниями - живыми, зримыми, иногда - окрашенными мягким юмором. Этим интервью мы продолжаем цикл материалов, приуроченных к юбилейной дате - 30-летию первой Божественной литургии, совершенной в обители 3 июня.
Словно птенцы из гнезда вылетали…
Батюшка, Вы помните свой отъезд из Троице-Сергиевой лавры, приезд в Оптину и первое впечатление от святыни, которую предстояло возрождать?
Конечно, помню! И бросившиеся в глаза таблички на стенах оптинских храмов с названием улицы: «Ул. Льва Толстого», и многое-многое другое. Но начать мне хочется с воспоминания об одной лекции в Московской духовной академии. Я учился на первом курсе, когда преподаватель истории Древней Церкви Алексей Иванович Сидоров (человек яркий, пришедший к нам из РАН и знавший три древних языка и три новых) принес какую-то из центральных газет и зачитал заметку на второй полосе. В ней сообщалось, что 17 ноября 1987 года Совет министров СССР подписал Указ о передаче Введенской Оптиной Пустыни в ведение Русской Православной Церкви. Несколькими годами ранее был передан Данилов монастырь, теперь - другая великая святыня. Радость и ликование - вот чувства, которые мы испытывали при этих известиях. Позже услышали, что наместником Оптиной Пустыни назначен архимандрит Евлогий (Смирнов) - очень опытный в духовном плане монах. К тому времени он был первым проректором Московской духовной академии и семинарии, профессором, преподавал пастырское богословие. До этого прошел большую школу в московском Даниловом монастыре, был близко знаком с реставрацией, а главное - с устройством монастырской жизни. Знал, как ее организовывать. Как раз на праздник Святой Троицы в 1988 году мне сообщили, что есть Указ Святейшего Патриарха Пимена о моем переводе из Троице-Сергиевой лавры в Оптину пустынь. И так вышло, что в Духов день, на следующий день после праздника Святой Троицы, меня рукоположили во пресвитера. Во вторник я отслужил раннюю Литургию - только одну-единственную Литургию и смог отслужить в Лавре самостоятельно, да еще - провести вечернюю службу, а уже на следующий день в 7 утра нас ждал автобус «КАВЗИК».
Как-как?
В народе так прозвали рабочий автобус с «вытянутым носом». Само путешествие было весьма примечательным. К пожертвованиям Лавры для Оптиной Пустыни мы добавили то, что подкупили в Софрино, - церковную утварь, облачение. Дальше направились (по одному из дел) в Данилов монастырь и попали на освящение храма в честь Всех святых, в земле Российской просиявших в Патриаршей резиденции.
Освящал его малым иерейским чином наместник монастыря архимандрит Тихон (Емельянов) - ныне здравствующий митрополит Новосибирский и Бердский. Для нас этот исторический по сути момент стал воодушевляющим. Согревали в пути и воспоминания о том, как нас провожали на новое место служения. В Лавре при наместнике архимандрите Алексии (Кутепове), который сейчас возглавляет Тульскую митрополию, существовала традиция: если кто-то из Лавры отбывал в другой монастырь, на другое послушание - или на Святую Землю, или на Святую Гору Афон, или в Почаев, их ставили перед столом президиума, за которым сидел Собор старцев Лавры, и те произносили напутственные слова. Выстроили в ряд и нас четверых - меня, иеромонаха Мелхиседека (Артюхина), двух иеродиаконов - Панхария и Иннокентия. Отец Алексий вспомнил, какое дивное видение было преподобному Сергию Радонежскому: множество прекрасных птиц, никогда им прежде не виданных, и таинственный голос с высоты небес: «Так умножится число учеников твоих, и после тебя не оскудеют они. Будут они украшены великими добродетелями, если последуют стопам твоим». После такого начала он сообщил, что по благословению Святейшего Патриарха Пимена часть лаврской братии переходит в Оптину пустынь, чтобы там началась монашеская и богослужебная жизнь. И большим авансом отец-наместник сказал: «Лучшая часть нашей братии». Помнится, при этих словах нам как-то стыдно стало.
Почему, батюшка? Вы же говорите: «большим авансом»…
В монастыре надо считать себя хуже всех: все спасаются, один я погибаю. Причем в этом ты убеждаешься каждый день. Реально видишь, что это не какой-то афоризм, а сущая правда. Но вернусь ко дню отъезда из Лавры. Наступил трогательный момент прощания: ко мне подошел архимандрит Матфей (Мормыль) как к своему воспитаннику, начавшему петь в лаврском хоре, будучи еще семинаристом. Он попытался меня обнять, пожать мне руку. А я тогда был худенький, и батюшка с юмором произнес: «Да тут ничего нету! Ни обнять, ни пожать нечего!» Из событий следующего дня в памяти запечатлелось и одно испытание или искушение - пожалуй, первое по дороге в Оптину пустынь. Когда мы приехали в Козельск и монастырь был почти рядом - виднелся на другом берегу Жиздры, то оказалось, что мост через реку закрыли. В аварийном состоянии тот мост пребывал давно, вóды быстрой бурной реки давно подмывали опоры, однако закрыли его именно в день нашего прибытия! Пришлось объезжать километров сорок через Стекольный завод. После того, как закончился асфальт, затем железобетонные плиты, пошли колдобины, ухабы, и мы, все семеро (было еще три послушника), так подпрыгивали, что боялись пробить крышу автобуса головой. Не представляю, как оттуда вывозили стеклотару, изготавливаемую на заводе, оставалось ли что-либо в ящиках уцелевшим…
Подъем был необыкновенный! И каждый день - причастники!
Встреча с разрушенной в советское время Оптиной пустынью не вызвала у Вас столь грустного чувства, как та разбитая дорога?
Должен сказать, что до нас здесь какое-то время подвизался иеромонах Иосиф (Братищев), ставший впоследствии наместником возрождающегося Спасо-Преображенского Соловецкого ставропигиального монастыря. Его направили сюда со строителями из Управления по реставрации и строительству Московского Данилова монастыря, и где-то они произвели ремонт, что-то подновили, облагородили. Отец Иосиф входил во взаимодействие с государственной властью, с местными жителями, подготавливал почву для возобновления монашеской жизни. Он был как форпост - передовой пункт, начало и оплот в развитии. Видимо, это его заслуга, что в надвратной церкви в западной башне, увенчанной фигуркой трубящего Ангела, появились фанерный иконостас, временный престол, жертвенник. И вот там первое время совершался весь круг суточных богослужений, начавшихся после нашего приезда. Сразу, как только мы прибыли и пообедали, отец-наместник благословил нас собраться за Введенским собором у того места, где упокоилась большая часть оптинских старцев. Мы отслужили панихиду, а вечером было всенощное бдение. На следующий день - в праздник Владимирской иконы Божией Матери - архимандрит Евлогий совершил освящение храма иерейским чином вместе со своим братом протоиереем Вадимом Смирновым, позже принявшим монашество с именем Никон и ставшим настоятелем Московского подворья Афонского Пантелеимонова монастыря. (Сейчас отец Никон подвизается на Святой Горе Афон). Затем они отслужили первую Божественную литургию. Службы пошли ежедневно: утром и вечером, утром и вечером… И каждый день были причастники! Выглядело это интересно: одна цепочка спускалась вниз по ступенькам храма - к запивке, другая цепочка поднималась по ступенькам вверх - к Чаше. Между службами привлекались к труду паломники, потому что крутые деревянные лесенки нужно было подмести, промыть. Только успеют сделать уборку в храме, начинается следующая служба. А когда пройдет по ступенькам человек 80 - то вниз, то наверх, снова надо убирать. Я хорошо запомнил 6 июня 1988 года. В Троице-Сергиевой лавре открылся Поместный Собор, приуроченный к 1000-летию Крещения Руси, а к нам в этот день пришло очень много народа и было более 40 причастников. В какой-то момент появилось ощущение, что плотина, долго сдерживавшая воду, рухнула. С одной стороны, советская власть еще была, был еще жив Советский Союз, но стало очевидным, что уже никак не удержать религиозно-церковную жизнь.
На этом Соборе был канонизирован преподобный Амвросий Оптинский. Как и от кого братия узнала о прославлении старца?
От нашего наместника архимандрита Евлогия. Он поехал на Поместный Собор с иеромонахом Мелхиседеком (Артюхиным), а мы перед самым чином канонизации отслужили последнюю панихиду на могилке старца Амвросия. После того, как отец Евлогий позвонил нам из Лавры и сообщил, что чин канонизации совершился, мы отслужили молебен. В монастыре еще не было иконы старца, поэтому пришлось взять один из его дореволюционных портретов и циркулем аккуратненько вокруг головы провести полоску. Нимб как бы обозначился. Получилась такая икона. Поставили ее посреди храма и первые молебны, первую Литургию служили перед ней. Надо сказать, что на этом юбилейном Соборе многие архиереи стали приглашать архимандрита Евлогия в свою епархию с тем, чтобы он рассказал о возрождении Оптиной Пустыни. Подъем был необыкновенный! И батюшка потом ездил, рассказывал… Люди с большим энтузиазмом слушали его, собирали пожертвования на Оптину пустынь. Хотя буквально через несколько месяцев по всей стране стали открываться монастыри, но мы оказались как бы на полшага впереди: какие-то общецерковные средства из разных епархий поступали к нам, поддерживали монастырь, помогали выходить из разрухи. Приснопамятный митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим (Нечаев) был председателем Издательского отдела Московской Патриархии, и на прошениях с просьбой оказать материальную помощь он ставил резолюцию: кому-то 2 тысячи рублей перечислить, кому-то - 3 тысячи. А в наш монастырь - Владыка так почитал оптинских старцев! - он перечислил 200 тысяч рублей. Очень крупная сумма на то время. Я был казначеем, поэтому в памяти и «зацепились» те немалые суммы, которые некоторые архиереи жертвовали от всей души. Например, приснопамятный архиепископ Пензенский и Кузнецкий Серафим (Тихонов), (подвижническим трудам которого посвящен изданный в его родной епархии двухтомник «Святитель пламенеющий»), привез в дар от Пензенской епархии 40 тысяч рублей. В другой раз он отправил с пожертвованиями для поддержки Оптиной пустыни своего секретаря - ныне здравствующего митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Варсонофия (Судакова), управляющего делами Московской Патриархии.
Прославленной старцами обители помогала чуть ли не вся страна, пробуждающаяся после затяжной болезни атеизма. Монастырь креп духовно и материально, но нагрузка на братию, вероятно, была огромная? Отец Феофилакт, а какие Вы несли послушания, помимо названного?
Когда мы переходили из Лавры в Оптину, в Лавре насчитывалось где-то человек 140 братии и за каждым было закреплено какое-то свое послушание. Здесь же отец-наместник (жизнь заставляла) столько послушаний давал, что я, увидев, что все запомнить не могу, взял и записал их на листочке. Вышло 16 послушаний. В самом начале отец Евлогий сказал мне: «Ты будешь экклисиархом». От этого слова повеяло древностью. Афоном повеяло! То есть я должен был отвечать за все, что происходит в храме. Был уставщиком, регентовал. Отвечал за корреспонденцию и посылки, одно время заведовал монастырской библиотекой, водил экскурсии. Поначалу нас подвизалось совсем немного, послушаний оказалось достаточно, но ропота не возникало.
Бог поругаем не бывает, или как студентки-комсомолки «поменяли акценты»
Отче, но ведь далеко не всем нравилось, что в Оптиной пустыни возобновилась монашеская жизнь. Чувствовала ли братия какое-то противодействие и, если встречала косые взгляды, то как реагировала?
Кажется, в газете «Известия», в одном из летних номеров за 1988 год появилась заметка, суть которой сводилась к следующему: в недавно открытую Оптину пустынь направили молодых монахов. Откуда они взялись в советское время? Был брошен клич студенткам московских вузов поехать и разобраться с этим вопросом. Некоторые девушки с комсомольским задором приступили к исполнению «важной миссии». Приехав сюда, они начали ходить на все службы, и такое началось! К примеру, я регентую в храме, а девушки станут сзади и прижимаются к тебе. Вот тогда я почувствовал силу монашеской мантии! Реально увидел, какая это защита для монаха! Или служу Литургию, в конце даю крест для целования. Что делают студентки-активистки? Многажды целуют твою руку, становится щекотно, крест чуть не выпадает. Дальше: пойдем, допустим, мы из монастыря в скит, а то и просто прогуляться по лесу, где растут реликтовые сосны, дубы, липы и клены, так эти девушки забегают вперед и начинают друг дружке в пояс кланяться. Привлекают к себе внимание. Но самое-то интересное, чем все закончилось. Все они приняли Крещение, а некоторые даже стали потом насельницами Шамординского женского монастыря!
В одной своей проповеди Вы произнесли такие слова: «Пускай Господь через сегодняшнее Евангелие поможет нам поменять эти акценты внутри нашей души, поможет нам придти в правильное внутреннее духовное устроение». В отношении тех событий 30-летней давности можно утвердительно сказать, что девушкам «поменять акценты» внутри их душ помогла Оптина Пустынь?
Можно утвердительно сказать, что это был наглядный пример, как Божья благодать и оптинские старцы преобразили прибывших сюда с намерениями, отличными от тех, с какими ехали к нам богомольцы. Мы увидели, что зло, которое возникло при удалении от добра, Промысл Божий пресек и - что особенно важно - обратил задор девушек к добрым и благим последствиям. Добавлю: очень многим Оптина Пустынь помогла придти в правильное духовное устроение. Я уже был в Москве - настоятелем храма Живоначальной Троицы в Останкине, где тогда находилось подворье Оптиной Пустыни, но в обитель наведывался. Вспоминается, как в один из своих приездов я пришел в монастырскую баню. Люди помылись, стали одеваться, а один из трудников начал с воодушевлением говорить. Я слушал его и думал: «Боже мой, чего только в твоей речи нет! И какой-то гностицизм, и весь Восток - Рерих, Блаватская и Мережковский со своим неохристианством. Такой густой замес, почти все ереси присутствуют». Видимо, паренек пришел в монастырскую баню, попарился, душа открылась, и он в таком братском кругу стал делиться тем, чем сам проникся, принял за истину. Я как-то запомнил его лицо. Потом через два года Господь снова показал мне этого человека. Приехал я в монастырь в очередной раз, сослужил на Литургии, а он, ставший иноком, иеродиаконом, говорил на той службе проповедь в переполненном храме. Да как говорил! Спокойно, естественно, без бумажки, не читал по какому-то сборнику проповедей. Говорил свою проповедь на основании трудов святых отцов, на основании Слова Божия, цитировал по памяти Евангелие. Подумалось не без волнения: «Тот человек и этот - что было и что стало! Вот что Оптина делает с людьми!»
Отец Евлогий стремился укоренить уставное монашеское богослужение
Батюшка, некоторые из тех, кому посчастливилось видеть своими глазами начало возрождения обители, отмечают, что службы здесь были очень длинные…
Длинные службы в возрождающейся Оптиной - это отдельный разговор. Мы сразу почувствовали, что отец Евлогий - натура творческая в литургическом плане. Практически каждый день он вносил изменения в устав, то есть устав постоянно прибавлялся, становился все шире-шире, больше-больше. И число братии росло. У нас появилось два клироса. Отец-наместник с самого начала был за то, чтобы пели антифонно, чтобы вся братия читала, даже паломников привлекали. Это оказалось чрезвычайно важным. Сегодня многие из тех, кто тогда только начал воцерковляться, стали игуменами монастырей, насельниками обителей. А кульминацией долгого в монастыре богослужения, наверное, было то, что сопоставимо со Святой Горой Афон. Один раз на праздник Святой Троицы служба началась в четыре часа дня. После малой вечерни с акафистом мы пошли поужинали и начали всенощное бдение. Оно шло всю ночь, потом была ранняя Литургия и небольшой технический перерыв, потом пошла поздняя Литургия, вслед за ней - Великая вечерня с чтением коленопреклоненных молитв. Закончили мы в три часа ночи. Получается, служба шла 23 часа в сутки. Не замкнули один час… Вот это в моей памяти осталось. Думаю, что и в памяти других людей. А так службы, скажем, всенощные бдения, шли по восемь часов. Начинали мы служить в четыре часа малую вечерню и завершалась она к 12 ночи. В Рождественский пост порой даже междучасье читали, что сегодня крайне редко бывает не только в приходских храмах, но и в монастырях Русской Православной Церкви. Отец Евлогий всячески пытался укоренить уставное монашеское богослужение. И люди это ценили. Откуда только они к нам не приезжали и при этом часами стояли на службах! Может, поначалу многое не понимали, но сам дух богослужений давал ответ на те вопросы и потребности внутренней жизни, которые возникали. Некоторые приезжали после довольно тяжелой жизни, тяжелых событий и размышлений. Время-то было непростое. В те годы в оптинском храме можно было увидеть хиппарей, наркоманов, бомжей, бывших зэков. Длинные службы, я в этом убежден, сыграли свою положительную роль. На той - длившейся без малого сутки! - праздничной службе прозвучало восемь проповедей, которые помогли молящимся углубиться в суть этого праздника, праздничного богослужения. Где еще такое было? И сам отец Евлогий любил читать проповеди, и нас к этому приучал.
Вы знаете, батюшка, не раз доводилось слышать от настоятелей и настоятельниц монастырей, что паломники и духовные чада приезжают в их святую обитель из разных концов страны, не взирая на расстояния. Прилепляются к ней душой, стараются чем-то помочь. А вот местные жители, бывает, смотрят на монастырь как на некую помеху их жизни. Что Вы скажете по этому поводу?
На первых порах недоброжелательное отношение к нам местных жителей чувствовалось явно. Особенно остро оно проявилось, когда мы закрыли рощу между монастырем и скитом. Там еще оптинские старцы сосны сажали и воздух был уникальный! Но через это заповедное место напролом ездила всякая техника, валила деревья, и роща могла погибнуть. Мы трактором перекопали землю с одной стороны и с другой, чтобы невозможно было проехать. Это, конечно, не понравилось местным жителям. В первую очередь тем, у кого имелись дачи за рощей. Пришли они к скиту, группа возмущенных людей, и стали нам выговаривать: они тут живут десятки лет, никаких монахов здесь не было. Мол, кто такие, эти монахи, откуда взялись? Почему начинают чудить: взяли и закрыли проезд через сосновый бор! Но минуло несколько месяцев, и люди, живущие неподалеку от обители, стали меняться. Например, сами призывали наместника: придите, посмотрите, у нас ступенькой дома является надгробная плита. Может, она связана с кем-то из оптинских старцев? Мы готовы ее отдать. Заберите!
Жизнь шла своим чередом. Братия привела в порядок Пафнутьев колодец или источник святого Пафнутия Боровского. Еще старец Амвросий оптинский направлял туда многих: «Пойди, окунись». Люди шли и исцелялись. А старец говорил: «Видишь, тебя преподобный Пафнутий исцелил!» Хотя многие понимали, что получили они исцеление по молитвам батюшки Амвросия, который по великому смирению прикрывал свою благодать, силу своей молитвы. Когда мы прибыли в Оптину, чудотворный колодец находился в плачевном состоянии. Несколько грузовиков высыпали туда грязь, мусор. Но источник с сероводородной водой пробил родник в реку. Длинные водоросли разных цветов - синие, фиолетовые, голубые, желтые - колыхались, создавая причудливую картину, и было видно, как родник впадает в Божью реку Жиздру. Отец-наместник благословил вычистить колодец. На дне мы нашли дореволюционные монеты XIX века и более раннего периода. Колодец был восстановлен, вода в нем все время обновлялась, архимандрит Евлогий благословил нас совершать там Таинство Святого Крещения. Крестилось тогда очень много людей. Порой до 35, 40 человек в день. Крестить мы начинали в Введенском соборе, потом шли на святой источник, люди погружались в воду с головой, и можно было крестить полным чином. Затем все возвращались в храм, священнослужители миропомазывали и воцерковляли новокрещеных.
В июне нынешнего года исполнится 10 лет, как отец Феофилакт был назначен наместником Воскресенского Ново-Иерусалимского ставропигиального мужского монастыря, о котором можно с гордостью сказать: он восстановлен в наши дни усилиями Церкви, государства и всех, кто дорожит историей родного Отечества. Два года назад Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл освящал Воскресенский собор, являющий собой копию Воскресенского собора во Святом Граде Иерусалиме. На малом входе за многолетние труды по восстановлению монастыря Предстоятель нашей Церкви возвел игумена Феофилакта (Безукладникова) в сан архимандрита. Постриженик Троице-Сергиевой лавры, стоявший у истоков возрождения Свято-Введенского ставропигиального мужского монастыря Оптина Пустынь, отец Феофилакт за время пребывания в двух прославленных обителях впитал в себя их дух, и этот дух сегодня чувствуется в монастыре, воплотившем в жизнь удивительный замысел Патриарха Никона. Обитель действительно стала частичкой Палестины на Московской земле.
Фотограф: Владимир Ходаков
Также представлены снимки из архива архимандрита Феофилакта (Безукладникова)