Митрополит тернопольский. Митрополит Тернопольский Сергий: «Господь выводит нас из ада этого мира и ставит на путь спасения

27-28 июля в Киеве прошли торжества по случаю празднования годовщины Крещения Руси и 1000-летия преставления равноапостольного князя Владимира. Важнейшим событием торжеств стал многотысячный крестный ход. О том, в чем значимость этого крестного хода, как и чем мы можем отблагодарить Господа, как следует относиться к претерпеваемым нами скорбям, говорит митрополит Тернопольский и Кременецкий Сергий (Генсицкий).

- Владыка, в Киеве состоялся крестный ход. Православные смогли увидеть и поддержать друг друга. Каковы Ваши впечатления от этих двух дней?

Есть милость Божия, которую мы еще не очень осознаём. Вернее, мы даже не можем осознать. Но что-то особое Господь и Матерь Божия явили нам в эти дни. Крестный ход, чтимые иконы Божией Матери... Православный народ смог собраться вместе и почувствовать радость молитвенного общения.

Люди, прежде чем приехать на торжества, претерпевали некоторые лишения - преодолели далекий путь, затем - сам крестный ход, дождь!.. Но дождь - это же Божия благодать! Он нужен, чтоб напоить наши иссохшие сердца. И то, что люди стояли под дождем, - это величайший подвиг!

Этот праздник укрепил людей в убеждении, что Господь с нами, что Матерь Божия с нами. И этим единением, которое произошло, молитвенным единением Господь показывает, что нам надо делать. Во все времена бедствий и испытаний совершали крестные ходы. Крестный ход - это торжество Православия! Это особое умилостивление Бога. Господь показывает, что Он готов всё нам дать, если мы будем стараться жить богоугодной жизнью, если будем укрепляться во всякого рода благочестии.

Господь показал: вот настоящий праздник, вот торжество, вот единение! И действительно - ощущение было радостное, ощущение единства, Пасхальная радость, чувство, что с нами Высшие Силы. Не только люди объединились, чувствовалась особая благодать, особая милость. Помоги нам, Господи, в этом укрепиться. Сила наша - в уповании на помощь Божию, на Матерь Божию.

Каждому из нас осознать грехи свои - именно свои, а не чужие. Не осудить кого-то, не обвинить кого-то, а увидеть себя - грешника

За это надо благодарить, надо радоваться тому, что Господь всё может. Дай Бог, чтобы мы не забывали своего Творца и Спасителя, помнили, что проблема наша главная - это наш грех, это наше нераскаяние. Помоги, Господи, всем нам покаяться, помоги каждому из нас осознать грехи свои - именно свои, а не чужие. Не осудить кого-то, не обвинить кого-то, а увидеть себя - грешника. Этот момент есть начало спасения человека, начало спасения общества. Если мы поодиночке начнем каяться, в мире прибавится благодати Божией. В этом - начало нашего спасения.

Как каждый из нас может отблагодарить Бога? Вот такой детский вопрос...

Это очень существенный вопрос. Мне вот такую своеобразную притчу рассказали. Сидят два ангела на небесах. Один ангел всё время летает - то на земле побывает, то на небе - туда-обратно, туда-обратно... А другой сидит на тучке и редко куда слетает. Спрашивают у первого: «Почему ты так мотаешься? Что такое?» Он отвечает: «Я просьбы Богу передавать не успеваю». «А ты?» - спрашивают у другого, который на месте сидит. «А я жду благодарения - редко кто благодарит Бога».

Мы должны как можно чаще благодарить Его. И словами, и действиями.

Лучшая благодарность Богу - наша измененная жизнь

А самая лучшая благодарность Богу - это восприятие благодати Божией, наша измененная жизнь, совершенно иная жизнь, отличная от мирской, духовная жизнь. Нужно благодарить Бога за то, что у нас есть такая возможность, за то, что мы знаем, как исправиться.

Нужно Господа благодарить за всё, особенно - за скорби, за испытания, в этом и покорность Богу, и милость Божия. Благодарного Господь всегда милует, благодатствует ему.

А как научиться радоваться скорби?

А откуда мы знаем, за что она нам? Может, это наказание за прошлое, а может - предостережение от будущего. Но, в любом случае, мы должны понимать, что она на пользу. Если мы противимся - это уже непослушание. А так дождь - слава Богу! Солнце - слава Богу! В этом есть что-то такое, что нам не дано знать. Мы ведь не знаем, что нам лучше. Ведь сколько раз в нашей жизни мы что-то просили, не получали по просьбам нашим - и роптали. Проходило время, и мы понимали: как это хорошо, что не получилось то, о чем мы просили.

Благодарность Богу - это доверие Богу, это самый легкий послушный путь.

Если нам даны испытания - значит, мы этого достойны. Если Господь нас немного «встряхивает», значит, мы далеко зашли, уклонились от Бога. Мы должны благодарить Его, что у нас есть время - золотое время для покаяния, для укрепления благочестия, веры, для укрепления истины Православия.

Учиться каяться, учиться себя побеждать, не просто избегать греха, а учиться доброделанию. Будем начинать с малого и стараться, чтобы всё было с Божией милостью. Чтобы жить по Божией воле, а не по нашему человеческому грешному рассуждению. Чтобы мы могли видеть свои собственные недостатки. Чтобы мы могли чувствовать душой опасность наших поступков. Нужно спешить укрепляться в доброделании, благочестии, чтобы наша жизнь изменилась, - тогда мы будем успешны. В труде, в обществе - благодать Божия будет вместе с нами. Если станем уклоняться от этой благодати, то наши дела и достижения добра не принесут, а принесут только разрушения. Следует тянуться к Богу! Нужно поспешить, пока есть у нас драгоценное, спасительное время! Самое сложное - довериться Богу! И здесь наш ум должен прислушаться к нашей душе: ереси и расколы - они не от ума и не от сердца. А мы должны смиряться и надеяться на помощь Божию...

С митрополитом Сергием Тернопольским и Кременецким
беседовала Наталья Горошкова

Когда записывалась беседа с Митрополитом Тернопольским и Кременецким Сергием (Генсицким), еще никто не знал, какие события предстоят Украине. Сегодня, когда мы слышим о попытках захвата Почаевской Лавры, слова Владыки, его рассказ об особенностях служения на Западной Украине, звучат совсем иначе, чем тогда — когда гроза еще только собиралась, а Митрополит Сергий давал интервью журналу одной из российских митрополий...

При встрече с Митрополитом Тернопольским и Кременецким Сергием тебя сразу обнимает волна тепла, хотя видитесь вы впервые и он о тебе не знает ровным счетом ничего, ну разве только то, что ты корреспондент журнала «Православие и современность» и приехала к нему на интервью. Владыка выходит к тебе из своего кабинета, и ты ему сразу как родная. И совершенно точно, что это вовсе не дежурная приветливость.

Впервые я увидела Владыку Сергия в Троице-Сергиевой Лавре на торжествах по случаю памяти преподобного Сергия Радонежского. И тогда он произвел на меня точно такое же впечатление, хотя встретились мы не в кабинете, а в монастырском дворе, я брала у него благословение.

Вверенная Митрополиту Сергию епархия очень непростая — в Тернопольской области множество самых разных церквей, которые как грибы после дождя размножились вследствие церковного раскола, случившегося в 90-е годы: Украинская Православная Церковь Киевского Патриархата, Украинская Автокефальная Православная Церковь, Украинская греко-католическая (униатская), Апостольская Православная Церковь. И это не считая католиков, представителей других религий и сектантов. И все они живут намного вольготнее: например, в кафедральном городе всего лишь один православный храм Московского Патриархата. Но паства Владыки Сергия не привыкла жаловаться: в области 131 православный приход, люди учатся жить в этих условиях полноценной церковной жизнью. Чего это стоит, знает только Господь и Управляющий епархией.

Пастырь добрый — тут же приходит на память при взгляде на худое и светлое лицо Владыки Сергия, обрамленное густой седой бородой. И в разговоре становится понятно почему: ведь то, чем он делится с тобой, а через тебя с народом Божиим (как любит называть прихожан сам Владыка), — это результат напряженной внутренней жизни, цель которой — приближение к Тому Пастырю, Который душу Свою полагает за овцы… (ср.: Ин. 10 , 11)

— Владыка, Ваш отец был священником. Есть ли у Вас какое-то яркое воспоминание из детства, связанное с его служением, с храмом?

— Да, мой отец, иерей Наум, был сельским священником. Кроме меня в семье было еще три сестры. Жили мы в непростое время, но жили верой, которая составляла основу нашей жизни. И народ жил верой, невзирая на запреты и притеснения. Большой деревянный храм в селе в пасхальные праздники был полон. И, помню, после службы пасхальной все выходили крестным ходом в громадный двор, и люди вставали в несколько кругов освящать пасхи. Пасхами называли что-то похожее на ватрушки: чуть толще лепешки из простой муки, а в середине выемка, в которой запечен творог. Были, конечно, и яйца расписные — сейчас таких, к сожалению, уже я не вижу. И вот: раннее-раннее утро, солнца еще нет, и много-много свечечек горят, корзинки плетеные, рушники вышитые, и все радостные — встречают Пасху. Приходили в праздничных одеждах — национальных домотканых. Девушки — в рубахах с вышитыми бисером крупными розами — таких я нигде не встречал! Ребята тоже в рубашках расшитых, но, конечно, с более простым узором. После разговения все снова сходились в церковный двор, радовались, приветствовали друг друга, торжествовали величайший праздник — никто не боялся властей. Колокольня не закрывалась: все желающие звонили. Мы в этом благочестии выросли, знаете, как-то просто, не задумываясь, и опять же — ничего такого чрезвычайного не совершая.

— Владыка, вот Вы говорите: «Не боялись властей». А они вообще как-то пытались повлиять на такое «несознательное» население?

— Естественно, был и контроль — отслеживали, кто идет в храм. Власти исполняли свою обязанность, повинность, но какой-то озлобленности или пристрастия не было. Это мы чувствовали. В школе знали, что я — сын священника, но никто никогда меня не укорил: ни учителя, ни директор, ни представители власти. Относились даже с почтением.

— Вы помните, когда впервые к Вам пришло осознанное чувство Бога?

— Такого чего-то яркого не было. Я жил просто, будто иначе — нельзя. Дома мы молились, знали, что нужно соблюдать посты, праздники, быть богобоязненным в отношениях с близкими, что нужно принимать те условия, в которых мы живем, и ко всему относиться как к попущению Божию, не унывать.

— Вам приходилось быть очевидцем случаев, когда за веру люди попадали в лагеря или принимали мученическую кончину?

— У нас такого, как в России, не было. Мы знали, что где-то кого-то арестовывали и сажали, но не больше. На Западную Украину, в Черновицкую область, только отголоски доносились. Хотя на украинской земле притеснения были: закрывали храмы, запрещали ходить в них, совершать Таинства, наказывали увольнением с работы, учебы или другими административными мерами. Но народ хранил веру и жил церковной жизнью — в подавляющем большинстве совершались явно и тайно крещения, венчания, погребения, освящения домов и различные требы, в быту соблюдался круг церковного года.

— Владыка, Вы до семинарии окончили медицинское училище, но потом решили изменить свою судьбу. Почему?

— Родители сказали, что надо идти в медицинское, и я пошел. Мне легко давалось учение, и интересно как-то было. Я даже намеревался продолжать медицинскую практику. Но меня не могли не коснуться обстоятельства времени, в которых я оказался. Еще учась в медучилище, я пришел в местный собор послушать хор и попал на архиерейскую службу. Ничего подобного я в жизни не видел! Тогда Черновицкую кафедру возглавлял Епископ Феодосий (ныне Митрополит на покое), он говорил потрясающие проповеди. Это меня поразило! Понемногу я стал помогать в алтаре, петь в хоре. И это не ускользнуло от внимания руководства училища. Поэтому меня лишили всех полагающихся мне за получение красного диплома привилегий и призвали в армию — на Север, в леса, в стройбат. Родители помолились, благословили своими венчальными иконами, отслужили молебен с акафистом святителю Николаю, и… призывная комиссия в армию меня не взяла. Начали обследовать, оказалось — больное сердце. Позже я отслужил положенное, но уже в более благоприятных условиях, в своем городе, в Черновцах. И служба была как милость Божия, и забыл о сердце. А весь год до следующего призыва я отработал в сельской больнице фельдшером. Меня там приняли с уважением, и я только потом понял, что люди смотрели на меня не просто как на медицинского специалиста, а как на сына священника, как на верующего человека. Я тогда осознал: кем бы ты ни был, главное — твое внутреннее содержание, христианином нужно быть везде. Вот главный урок, который я вынес из той своей фельдшерской практики. К этому времени созрело решение поступать в семинарию. Я все больше тянулся к службам, ездил на праздники в собор, все больше общался с людьми из церковной среды.

— Как Вы оказались в Смоленске?

— Пока я служил в армии, туда перевели владыку Феодосия. А мне для поступления в семинарию было необходимо направление от архиерея. Тогда строго было: кто благословил поступать, тот и отвечает за студента. Архиерей, которого назначили на место владыки Феодосия, совершенно меня не знал, поэтому я отправился в Смоленск. Я приехал, с владыкой побеседовал, договорились, что получу от него направление на учебу. Но тут внезапно умирает протодиакон. И владыка мне говорит: «Иди к Божией Матери “Одигитрии”, молись и оставайся. Будешь дьяконом здесь». Так я и остался на 12 лет.

— Скучали по родине, по Украине?

— Вначале да. А позже — нет, потому что много служил и выполнял много обязанностей, а главное — жил в ограде храма: тут управление епархии, тут собор, тут моя комнатка. Я даже не ощущал себя на чужбине. И потом, чувствовал, что на то — не моя воля, а Божия, так что ж унывать? Мы, церковная молодежь, жили дружной семьей, искренне служили, и прихожане с теплотой, с любовью к нам относились. По сей день живу благодарной памятью о смолянах. Мы друг друга посещаем — в день «Одигитрии», Смоленской иконы Божией Матери, и на наш престольный праздник святых мучениц Веры, Надежды, Любови и Софии.

— Но позже Вы все-таки получили духовное образование в Московской семинарии. Чем запомнились годы учебы?

— К сожалению, я учился заочно. А первое общение с Троице-Сергиевой Лаврой произошло в 1970 году, когда после окончания медучилища епископ Феодосий взял меня с собой в Сергиев Посад. Мы там были одни сутки, исповедовались и причастились. И в тот приезд Лавра сразу запала в душу — смотрел из окна гостиницы на древние храмы, слышал звон курантов на колокольне, и что-то теплое, умиротворяющее наполняло и утешало меня…

А через три года, будучи диаконом, я поступил на заочный сектор МДС. Во время обучения и поездок в Москву старался подольше растянуть сессию и хоть лишние сутки побыть в Лавре. Тогда я впервые так близко соприкоснулся с монастырской жизнью и живо почувствовал, что это мне даже больше чем родное; не хотелось уезжать.

Но особое благоволение явилось, когда меня привели к духовнику Лавры архимандриту Кириллу (Павлову). Это была величайшая милость Божия, которая через общение с батюшкой, воплощавшим собой милосердие, любовь и отеческое внимание, сохраняла меня в то время, укрепляла, давала опыт духовной жизни и благодатно-радостное общение с братией Великой Лавры.

— Но Вы тем не менее там не остались, а попросились в Почаев…

— Наше родное село — в восьми километрах от Свято-Успенской Почаевской Лавры. У нас гористая местность, и Лавра — на горе. В часы заката мне часто казалось, что она где-то в небесах парит, как Горний Иерусалим. Когда мы с родителями бывали в Лавре, я смотрел на монахов как на небожителей. И считал это для себя недостижимым. В Троице-Сергиевой Лавре я как-то уже реально соприкоснулся с монахами, они действительно — особые люди. Я мечтал среди них быть, хоть с самого краешка. Но о Почаевской Лавре даже не мечтал: считал, что это дерзко. Наверное, с детства это осталось. И тут вдруг через 12 лет служения в Смоленске потянуло в Почаевскую Лавру. Тогда было очень сложно попасть в обитель, но мне так хотелось, что я даже пытался своевольничать за спиной у владыки Феодосия. Чуть не испортил отношения с ним. Но все сложилось, только когда я смирился и от всего сердца предал себя воле Божией и воле Матери Божией. Приглашение в Лавру пришло на Пасхальной седмице, представляете? И в День Победы, 9 мая 1985 года, по благословению архиепископа Кирилла (ныне Святейшего Патриарха) я покинул ставший родным Смоленский собор и выехал в Почаевскую Лавру.

— Расскажите об этом периоде Вашей жизни. Постриг принимали уже там?

— Да, постриг я принял в Почаеве. Его совершил наместник Лавры архимандрит Марк (ныне — Архиепископ Хустский). И когда он назвал меня новым именем, о котором я даже не смел помыслить, — стало страшно и радостно. Поначалу я даже стеснялся называться именем такого Угодника. И, знаете, только в Почаеве я начал по-настоящему познавать жизнь Церкви. Одну седмицу я служил, а остальные три — нес послушание на клиросе. И вот через это ежедневное богослужение, непосредственно от «А» до «Я», я открыл для себя сокровенные глубины церковного богослужебного круга, который освящает весь быт, всю жизнь монастыря. Исполнение богослужебного устава — главное основание и Церкви, и общества в целом. Я это опытно постиг только в Лавре.

— Через шесть лет, сразу из монастыря, Вы были направлены на Тернопольскую кафедру. Как Вам это далось?

— Тоже за некое непослушание. Это было уже начало церковного раскола на Украине, архиепископ Тернопольский Лазарь был тогда священноархимандритом Почаевской Лавры. И когда начались эти потрясения, его вытеснили сначала из кафедрального собора, затем из последнего храма Московского Патриархата, у него остался только церковный домик, один священник и один диакон. Братья Лавры периодически ездили в Тернополь совершать богослужения в этом домике. Мне так не хотелось ехать, и я молился Матери Божией, чтобы меня не отправили в череду. На череду я действительно не поехал, а поехал — насовсем. Прибыл на кафедру в первый день Великого поста. На первой службе — Покаянном каноне Андрея Критского — меня встретила горсточка людей. И когда я увидел этот народ, который теснился в нашем молельном домике — никто не шелохнется, никакого лишнего звука, — на душе как-то стало спокойно. День за днем, месяц за месяцем я получал урок, как нужно молиться в таких условиях и жить жизнью Церкви. Это был чуть ли не главный урок жизни. А еще один урок — стояние народа в православной вере. Вот это я ощутил здесь, в Тернополе, в этом домике и опять же благодаря молитве братии. Мы служили по уставу, ничего не сокращая. Этой крепкой молитвой была жива и паства. И никто не тяготился, не торопился домой — все молились. И так потихоньку у нас вновь образовался и клир, и клирос, и духовное общинное единство. И люди говорили: только теперь мы начали осознавать, что такое Православие.

— Владыка, в чем, по-Вашему, причина церковного раскола на Украине?

— На мой взгляд, причин несколько. Главная, конечно, — крушение власти, которое тогда произошло, связанная с этим вседозволенность, дух национализма и неприязни к советскому строю. Было также ослабление церковной жизни, какие-то уступки униатским традициям, которые сильны на Западной Украине. Например, священники при подготовке к службе и на службе что-то сокращали, где-то торопились — и так форму вроде оставляли, а сути молитвенной не было: угождали человекам, а не Богу. Такой ценой хотели сохранить людей в Церкви. Но этот компромисс себя не оправдал. Потому что, когда народ чувствует, что духовенством потеряно благоговение, он, наоборот, отпадает. Люди тянутся туда, где священники стараются совершать богослужение со страхом Божиим и по уставу. Люди такие вещи тонко чувствуют. Еще одна из существенных причин — мощная поддержка раскола властью. Трагизм этого до сих пор чувствуется. В Тернополе сейчас такое соотношение: 70 храмов разных конфессий, а наш — один. Мы просили больше, но для нас нет места. Получается, что мы на своей земле, на своей родине — чужие. Конечно, Бога благодарим за то, что есть. В советское время тоже был один храм, дело не в этом, главное — чтобы была живая литургическая жизнь. И Господь наш постоянно показывает, что Он с нами. Но жаль народ, который в таком заблуждении. Хотя видно, что они живут благочестиво. Они ревностны, в храм ходят семьями. И думается, что если поменяется ситуация, если будет благоприятная обстановка, если власть будет хотя бы нейтральной по отношению к православным Московского Патриархата, то… Ведь люди здесь искони православные.

— Известен случай, когда митрополит Филарет (Денисенко), еще будучи Предстоятелем Украинской Церкви, пытался Вас сместить с кафедры, а народ просто не отпустил, и Вы остались. Наверное, юридически это было не совсем законно, потому что Вы ослушались Предстоятеля; но действия последнего уже были таковы, что в некоторых храмах священники отказывались его поминать на Литургии. Почему Вы на это решились и были ли у Вас какие-то сомнения в правильности такого поступка?

— Вы знаете, я был полностью готов подчиниться Предстоятелю, провел собрание духовенства, простился со всеми спокойно, назначил дату отъезда в Киев. А люди тем временем ездили к митрополиту Филарету с ходатайством за меня. Но вернулись ни с чем, пришли ко мне и говорят: «Владыка, мы, прихожане, Вас не отпускаем, закрываем дом и двор и будем дежурить». Приезжали ко мне архиереи по поручению Филарета, люди их не пустили ко мне — боялись. Так я остался на кафедре не своей волей. В этом, конечно, милость Божия, потому что совесть моя чиста. А народ доказал свою правоту: это была защита не меня как личности, это была защита Церкви. Я увидел силу народа и его искренность в вере. Я не ожидал такого. Святейший созвал Архиерейский Собор, на котором было доказано превышение митрополитом Филаретом полномочий. Тогда ему пришлось издать еще один указ, возвращающий всех смещенных архиереев на свои кафедры.

— Народ встал на защиту архипастыря… Это обусловлено какими-то национальными особенностями характера? Мне кажется, мы в России разуверились в торжестве справедливости, в возможности собственными силами что-то отстоять…

— В истории Церкви неоднократно бывали случаи, когда людям удавалось таким образом кого-то защитить. Хотя не думаю, что наши прихожане последовали исторической традиции — они просто действовали по велению сердца. И в постреволюционной России в период обновленчества народ вставал на защиту пастырей, исконных православных ценностей! Но, возможно, в России большевистский молох смел все, а здесь люди больше сохранились в вере. Ну и, наверное, немножко темперамент сказался — южане.

— Если посмотреть на хронику событий, возникает ощущение, что активисты раскола действовали вовсе не из-за каких-то богословских заблуждений — это могло бы их хоть как-то оправдать. Миряне, духовенство, священноначалие — они, вообще, были верующие? Если да, то почему произошел этот слом? Почему они стали поступать так, словно совершенно не имели Христа в душе и ничего о Нем не знали?

— Это очень сложный вопрос. Взять даже самого бывшего митрополита Филарета (Денисенко). Мне доводилось с ним служить. Это была недосягаемая величина, мы его уважали, почитали! Когда я стал архиереем, соприкоснулся с ним ближе: он нас время от времени собирал в Киеве и буквальным образом наставлял в вере, укреплял. Его заслушивались. И когда началась против него кампания, я своим прихожанам говорил: «Не верьте этому. Я — не верю». Не мог такого даже допустить. И вот сейчас, когда совершились такие страшные события, я вижу — это для нас всех величайший урок: каким столпом он был в вере и не устоял. Смотрите, как опасно довериться себе, не смириться, где-то возгордиться. Потому что не мы держимся в Церкви, в Церкви нас держит Господь. Ведь эти люди были не такими, и что с ними сделалось?! Помрачение, прелесть греховная, так враг издевается. Сначала мы негодовали, а сейчас просто сострадаем и молимся: ввели специальную молитву за обращение заблудших, еженедельно служим молебны и боимся осуждать, потому что видим, что люди попали под власть лукавого, знаем, как трудно им покаяться и вернуться. Ведь печать раскола, то есть отступления от Бога, — это страшная печать. А нам главное — хранить себя в вере и не возгордиться, ни в коем случае.

Но и благодушествовать, проявляя лживую толерантность, неправильно. Мы не пренебрегаем людьми, не унижаем, не оскорбляем, но называем вещи своими именами: они раскольники. Это проявление любви, ибо мы говорим: «Здесь пропасть, остановитесь!». А если бы так: «Вы знаете, тут какое-то такое географическое место, что на некотором расстоянии может быть в ландшафте…». Простите, но пока я буду это произносить, человек погибнет. Надо поступать по правде Божией, а компромиссом ничего не добьешься. Компромисс уже себя показал. Молимся и надеемся на милость Божию.

— Думаете, раскол преодолим?

— Да, но только через покаяние. Потому что есть в тех приходах искренние люди, которые просто заблуждаются, как апостол Павел на пути в Дамаск (см.: Деян. 9 , 3-9). Многое навязывается и формируется средствами масс-медиа. Некоторые люди, конечно, не хотят вникать в эту глубину, живут поверхностно. Но в целом здесь народ благочестивый, богобоязненный, народ ревностный в отношении веры. И мы надеемся, Господь все-таки откроет им правду, и они поймут, что уже близки к Нему, но должны какой-то шаг сделать — самый главный. И еще один очень важный момент — наше собственное поведение и наше благочестие, чтобы другим было ясно: это православные живут! Нужно жизнью своей свидетельствовать о чистоте, о Православии, о благодати, которая с нами. И этот личный пример больше всего поможет.

— Владыка, не могу Вас не спросить о событиях, начавшихся нынешней осенью и получивших название «Евромайдан»...

— К сожалению, у нас происходит все то же самое, только в масштабах области. Ясно, что это провокация — также извне, а наши граждане немного увлеклись и не могут трезво оценить ситуацию, опомниться. Страшно видеть, как враг возмутил людей, что они забыли все святое: и Божие, и человеческое. Забыли, что они — образ Божий; находятся в агрессии, неприязни именно в дни Рождественского поста, когда идет подготовка к встрече Христа Спасителя, от Которого только — и от нашего единения с Ним — и зависит наше будущее…

— Агрессия против епархии проявляется?

— Да. На этих шумных собраниях слышны прямые призывы против Церкви Московского Патриархата. Но, видно, нам это послано, чтобы как-то духовно собраться, усерднее молиться, укрепляться в вере и верности Богу. Мы на каждом богослужении возносим молитвенные прошения о умиротворении распрей и примирении враждующих. Уповаем на милость Божию.

— Владыка, а какие вопросы церковной жизни стоят сейчас наиболее остро? Обсуждается ли на форумах, на конференциях, да и просто среди прихожан, например: как часто надо причащаться, обязательно ли исповедоваться перед каждым Причастием, нужно ли переводить богослужение с церковнославянского на понятный всем современный украинский?

— Нет, потому что люди живут церковной жизнью. Я хочу это еще раз подчеркнуть. Они исповедуются, причащаются, их не надо провоцировать ни на что. У нас стараются свято соблюдать время говения — обязательно несколько дней поста (даже строгого), более частое посещение храма. А о том, чтобы дерзнуть без исповеди подойти к Причастию, — не может быть и речи. Даже к исповеди не подходят, если не слышали молитв перед исповедью. Часто просто исповедуются без Причастия.

В нашей епархии только несколько приходов служат частично по-украински, а в основном по-церковнославянски. Вообще, Причащение без должной подготовки, уклонение от исповеди, изменение устава или реформы богослужения считаются уклонением в католицизм или раскол.

Вы очень правильно подметили, что говорят об этом на форумах. А Церковь живет, и люди живут в ней тем, как сохранить себя после Причастия в благочестии, как подольше после храма это настроение от Литургии не растерять. В советское время причащались редко, а благодатью этой жили долго. Не на форумах, не на страницах масс-медиа — реальной духовной жизнью жили. К сожалению, время от времени появляются некоторые статейки и «необогословские» мнения, возмущающие народ. Возникает спор, но, вопреки расхожему выражению, в споре не рождается истина. Эти вещи извне и искусственно навязаны. Поэтому, я считаю, не надо смущать тот народ Божий, который устоял в вере и сохранил эту веру нам.

— Вы говорите об этом с амвона?

— Да, мы разьясняем прихожанам и священникам важность церковной жизни по уставу и предостерегаем от новшеств, которые ослабляют веру и благочестие и лишают благодати, становятся причиной расколов.

Слава Богу, у нас Почаевская Лавра близко, и этот покров мы чувствуем. Авторитет Лавры бесспорен. Меня могут не послушать, а Лавру послушают. Знаете, мы живем динамично, у нас на приходах епархии растет число молодых. В семинарии учатся 170 ребят, на регентском отделении — 120 девушек. А сколько у нас детей в воскресной школе, и какие они хорошие! Самое важное: никто нам не запрещает молиться, никто пока не затворяет наши храмы. Поэтому нам надо укрепляться в вере и утверждаться в церковной жизни. Она освятит все: и быт, и космос, и правителей, и недругов — всех. И, слава Господу, люди стараются жить так. Дай только Бог, чтобы народ в этом исповедании Православия устоял и жил им, помня заповедь Христа: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф. 6 , 33).

Фото предоставлены Тернопольской епархией

Журнал «Православие и современность» № 28 (44)

Беседовала Инна Стромилова

Митрополит Кременецкий и Тернопольский Сергий. -Когда Господь позовет, как понять главное и найти свой путь к спасению? - То, что сейчас происходит, должно побудить к главному – обратиться к Богу – Владыко, сегодня общество переживает раскол. Вы застали церковный раскол в 90-х годах. Вам известны не только причины, но и его последствия. Как человеку в такой ситуации не потерять почву под ногами? – Только тянуться к Богу, Матери Божьей, святым угодникам. Молитвы, Правила читать. Вот что в названии «Правила»? Мы знаем правила поведения в обществе, правила движения – их нарушать нельзя. А от Правил молитвенных отступаем! А ведь это основа духовной жизни. Поэтому если мы в молитве обращаемся к Богу, то мы на Него надеемся, просим у Него помощи. А если мы не молимся, увлекаемся больше земным, то на кого мы надежду возлагаем? Очень важно в такие моменты обратиться к Господу. Мы тоже переживали такое сложное время. Один иеромонах посоветовал мне, вспоминая опыт митрополита Вениамина Федченкова в послереволюционное время, когда были расколы, тревоги, переживания. Он тогда думал о том, как быть, какое принять решение. Вернулся с эмиграции на Родину – как встретят, кто его ждет? И Федченков вспомнил обычай – 40 дней суровой молитвы. Будучи духовным пастырем, он служил 40 дней Литургию. И только тогда принял решение. Я прислушался к его словам и, вернувшись домой, начал служить Сорокоуст. Все изменилось! Вот что значит сила молитвы! Это главная наша реакция на все происходящее. В ней нужно искать помощь, потому что человеческая поддержка иногда может обмануть надежды. То, что сейчас происходит, должно побудить к главному – обратиться к Богу. Он может все! И нам может помочь измениться. В основе нашего делания должно быть обращение к Божьей помощи. Это не значит, что нам нужно куда-то уходить, затворяться, вести аскетический образ жизни. Можно молиться каждый день – в каком-то деле, когда идешь куда-то… Господь посылает нам испытания с одной целью – призвать нас к Себе – То есть своими словами взывать к Господу Богу… – Да. Одна раба Божья мне как-то рассказала: «Я всегда молюсь! Вот что-то по дому делаю и читаю молитву про себя. Напеваю молитву на кухне, с детьми – постоянно пребываю в молитве». Это одно из самых главных деланий. Сейчас такое время, когда все человеческое рушится. И Господь зовет нас к Себе даже такими обстоятельствами, иначе нас не пробудить. Когда мы придем к Нему, Он сделает все для нас. Мы не уклонимся от этих обстоятельств, они чудесным образом от нас не уйдут, но Господь даст нам силы терпеть и в них сохранить верность Ему, в них найти свой путь спасения. Это самое главное. Мы должны быть невольными богомольниками. Можно даже утверждать, что нынешнее время очень благоприятно. Нам следует благодарить Бога за все. Господь посылает нам испытания с одной целью – призвать нас к Себе. Это такой зов, на который нельзя не откликнуться. Ребенок, если что-то случилось, зовет маму. Вот так и здесь! Что-то произошло – и, Господи, Матерь Божья, простите! Нужно укрепиться в вере, в благодати, в молитвенном единении. – Владыко, сейчас так мало людей, на которых хочется равняться. Вы являетесь одним из них… – У нас есть идеал – Христос, святые отцы… Вот идеал! А мы – паства, люди…

Женщина, по слову апостола Петра, подобна сосуду немощнейшему. И чем этот сосуд наполнен, тем он и напоит своих ближних. Вот уже пять лет журнал «Славянка» на своих страницах рассказывает о духовной красоте женщины-христианки, хранительницы наших православных традиций. О святости и объединяющей силе православия, о служении женщины-матери, как залоге счастливого будущего нашего отечества, мы беседуем с архиепископом Тернопольским и Кременецким Сергием (Генсицким) , который, как духовный кормчий, стоял у истоков «Славянки» и благословил пять лет назад ее первый номер.

Владыка, в какой семье Вы родились и воспитывались?

Родился в глубоко верующей семье на Буковине. Благодарен Богу, Который сподобил неоценимой милости — воспитываться в христианской семье и радостно познавать истину веры. Мой отец был священником. С детства запомнил ту любовь и ласку, которой окружали меня родители. И сейчас уже через много лет вспоминаю мудрые слова и наставления, которые получил в родительском доме. И что еще примечательно — у нас царила атмосфера глубочайшего уважения детей к своим родителям. К сожалению, этого так остро не хватает современному обществу.

Какую роль в Вашей жизни сыграла мама? Повлияла ли она на выбор жизненного пути?

Мама — это светлый образ моей жизни. Милостью Божией она еще живет и всегда молится обо мне. Она не настаивала на том, чтобы мне выбрать путь служения Богу, учила внимать словам церковных молитвословий и понуждать себя совершать молитвенное правило. Все в жизни складывалось дивным образом и часто помимо моей воли. Могу с уверенностью сказать, что мама меня вымолила. Есть пословица: «Пока живы наши родители, мы остаемся детьми». Повседневно ощущая в своей жизни материнскую заботу, явственно чувствую молитву матери — эту сильнейшую помощь, которую может иметь человек. Счастлив тот из нас, о ком молятся родители. И по сей день стараюсь без материнского благословения не приступать ни к какому важному делу.

Владыка, расскажите, кто из духовных пастырей сыграл значительную роль в Вашей жизни?

Начало осознанной жизни в Церкви и начало служения в священном сане совершилось по благословению владыки Феодосия, ныне митрополита Омского и Тарского.

В далеком 69-м году, когда мой отец служил на сельском приходе на Буковине, мама посоветовала поехать в кафедральный собор города Черновцы, помолиться на архиерейском богослужении и послушать проповедь нового владыки. Также просила вникнуть в молитвенный смысл богослужения и, особенно, в слова протодиакона во время облачения архиерея. Этим архиереем был епископ Черновицкий и Буковинский Феодосий. Так по материнскому благословению открылось величие и торжество архиерейского священнослужения.

Со временем владыка благословил прислуживать в алтаре и петь в воскресном хоре. Помню, как владыка едет в Москву и впервые в жизни везет меня в Троице-Сергиеву Лавру. Здесь прочувствовал что-то таинственное, необъяснимое и родное.

В 1973 году, отслужив в армии, поехал к владыке Феодосию, тогда уже Смоленскому и Вяземскому, за рекомендацией в семинарию. Но он благословил помолиться у Смоленской иконы Божией Матери и рукоположил во диакона Успенского кафедрального собора. Сослужа владыке, часто вспоминал мамин совет и с трепетом произносил слова молитв на облачение архиерея.

Так изволением владыки началась новая жизнь. Почти двадцатилетнее служение в дьяконском чине, которое полюбил и старался по мере сил с благоговением совершать. Владыка Феодосий сумел создать церковное торжество, благолепное богослужение, пение хоров и духовенства в алтаре. Привлекал молодежь к церковному служению и организовывал курсы подготовки будущих пастырей, возрождал церковные традиции, например, колядки. Ему удалось воссоздать не только ризницу, но и осуществить крупные ремонтные работы, позолоту храмов, даже позолоту куполов. И при этом обязательно владыка постоянно проповедовал.

Сегодня это обыкновенная действительность, но в то время, в 70-80-е годы прошлого столетия, подобное удавалось немногим. Это был подвиг, свидетельство безбожному миру живой Христовой веры. И за все эти годы служения сердечно и всегда благодарю своего первого владыку, почитаю владыку Феодосия подвижником.

Не могу умолчать о дивном даре Божием — это сокровенное духовное общение со старцем и духовником Троице-Сергиевой Лавры отцом архимандритом Кириллом. Благодаря его молитве, Лавра, преподобный Сергий и сам батюшка стали для меня, недостойного, родными.
За что спаси его, родного батюшку, Господи, и помилуй.

Видите ли Вы духовные различия в людях, живущих в центральной части России и на Западной Украине? Существуют ли особенные черты характера у украинских женщин?

Господь всех людей сотворил уникальными и одаренными своими особенными чертами характера. Конечно, в разных местах, в разных культурных традициях проявляются свои народные особенности — то, что иногда называют национальным колоритом. Но при этом везде есть люди высокой нравственности и те, кого можно сравнить с ложкой дегтя в известной всем пословице. Мне сейчас припоминается один случай. Будучи епископом на Тернопольщине, приехал посетить приход в одном отдаленном, как иногда говорят, глухом селе. Хор там был неказистый, народ простой. Но когда началась Литургия, поймал себя на мысли, что этот хор из старушек в западноукраинском селе пел те же напевы, которые слышал во время своего служения на Смоленщине. Это один факт из многих, которые подтверждают глубинное духовное единство славян. У нас есть свои отличия, однако общего у нас гораздо больше. Самое главное — нас навеки объединило святое Православие и общее понимание христианской морали. Традиции Православия в семье и в храме одни и те же, и это свидетельствуется единством благочестивой жизни. У Христа нет ни иудея, ни эллина. Принявшие Христа становятся новыми людьми. Благодарим Бога за то, что славянская земля приняла Православие в самые глубины своей культуры и традиции. В этом, сказал бы, состоит главная ценность, объединяющая людей в самых разных регионах России, Украины и Беларуси.

За время советской власти женщина стала более общественной, нежели семейной. Есть ли польза для спасения души от этого «багажа»?

Основой семьи исторически является материнство. Материнство — это то качество, которое даже в наше прагматичное время больше, чем что-то еще, характеризует наших женщин. На этом зиждется понимание семьи, как одной из самых важных человеческих ценностей. Сегодня даже больше, чем в относительно недалеком прошлом, можно заметить тенденции в обществе, которые по сути своей направлены на подрыв или дискредитацию ценности семьи. А это — борьба против будущего, против Церкви, против человечества. Как правило, эти тенденции прикрываются призывами к толерантности. Четко бы разделял чужое для нас понятие толерантности и родное для славянской души понятие взаимного уважения. Так вот, эти тенденции именно сегодня, больше чем когда-либо, направлены на подрыв традиционных семейных устоев, на то, чтобы женщина-мать вместо своей Богом назначенной миссии быть продолжательницей рода устремилась к целям, во многом для себя не свойственным, становилась, как вы заметили, не «семейной», а «общественной». В этом состоит большая опасность для будущего. И приходит она к нам не изнутри — совершенно определенно она является внешним фактором. Семья — это малая Церковь, это те кирпичики, из которых состоит наше общество. Убрать эти кирпичики — общество разрушится и в духовном, и в социальном смысле. Нет семьи — нет человечества. Почитаемый в Греции святитель Нектарий Эгинский советовал обратить особое внимание на воспитание девочек и учить их Закону Божию, истории страны, домоводству, — тогда за будущее Отечества можно не беспокоиться, так как они — будущие матери — и поколение будет богобоязненным, мудрым и патриотическим. Назвал бы даже служение женщины-матери своей семье самым важным ее общественным служением.

Владыка, как посоветуете воспитывать детей в условиях тотального проникновения телевидения и других СМИ в нашу жизнь?

Вот здесь, как раз, и лежит важнейшая ответственность на семье. Тот духовный иммунитет, который дети приобретают с самых ранних лет через материнскую молитву, через отцовское благословение, через пример самых близких людей, только и может защитить их от тотального растления современными средствами информации. К сожалению, в молодежной среде авторитет СМИ настолько велик, что простым уговором или назиданием вряд ли удастся нам убедить детей не поступать по примеру телевизионных горе-кумиров. Родители должны нести неослабный молитвенный подвиг предстояния пред Богом и Матерью Божией о спасении детей, а значит и будущего. Вот почему сегодня больше, чем о чем-то другом, необходимо заботиться о возрождении авторитета семьи, о том, чтобы заповедь о почитании родителей вновь стала одним из важнейших законов жизни нашего общества.

Какими видятся Вам формы привлечения современной молодежи в Церковь? Какие духовные книги Вы посоветовали бы для чтения новоначальной молодежи?

Сегодня у нас есть достаточно возможностей для такой организации приходской жизни, в которой был бы задействован каждый человек, пришедший в храм. С молодежью даже проще: обладая большой долей энтузиазма, молодые христиане зачастую сами стремятся быть полезными Церкви. Они выходят с инициативами, самоорганизовываются, общаются. В результате появляются новые и иногда даже неожиданные формы молодежного служения. Это все хорошо. Однако молодость — это пора не только проб, но и ошибок. Поэтому очень важно, чтобы священник на приходе, вне зависимости от своего возраста, смог стать для молодежи должным авторитетом. Это даст ему возможность направлять молодежные инициативы в правильное и полезное для Церкви русло. Ведь церковная жизнь очень многообразна. Но для того, чтобы правильно себя в ней проявить, необходимо иметь страх Божий и духовную рассудительность. Вот почему очень важно, чтобы энтузиазм молодых людей находил себе верный ориентир в лице священнослужителя.

Относительно духовного чтения трудно дать универсальный ответ. У каждого человека могут быть свои вкусы к духовной литературе. Кому-то по душе глубокие наставления древних святых отцов (авва Дорофей, преподобный Иоанн Лествичник), а для кого-то это сложно, и он стремится читать Жития святых — училище благочестия. Полезно будет почитать письма и наставления подвижников, живших в последние десятилетия. Это труды и монаха Паисия Святогорца, и преподобного Силуана Афонского, и игумена Никона (Воробьева), а особенно Жития новомучеников и исповедников Российских. Эти подвижники жили во многом близкой нам эпохе и потому говорили на темы, которые не утратили актуальности и сегодня.

Как Вы возрождаете приходскую жизнь в епархии?

Наша епархия во многом особенная. В самом ее центре находится известнейшая святыня Православия — Свято-Успенская Почаевская Лавра. Веками она была и остается источником церковной жизни не только в западных регионах Украины, но и далеко за ее пределами. На Тернопольщине, по сравнению с другими регионами, сохранилось много храмов, их всегда посещает много молящихся. Все эти храмы в подавляющем большинстве были православными, там возносилось за богослужением имя Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, люди в них принимали православное крещение и другие таинства. Так было до начала 90-х годов прошлого века. Потом за несколько лет Тернопольская епархия пострадала больше, чем, наверное, за все предыдущие годы тоталитарного режима. Униатами и раскольниками большая часть храмов епархии была отобрана варварскими средневековыми методами, доходившими до кровопролития. Наша Тернопольщина сейчас в религиозном отношении является уникальной областью. По количеству храмов на душу населения она занимает первое место в Украине. В самом городе около 70-ти разных храмов, и при этом только один храм канонической Украинской Православной Церкви — наш собор в честь святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Поэтому возрождать церковную жизнь нам сегодня приходится не на ровном месте, а рядом с отобранными у нас церквями, зачастую ощущая агрессивное отношение тех, кто называет себя христианами, но находится в церковном расколе или унии. Эти обстоятельства по-настоящему сплотили наших прихожан. Они знают цену своей веры, знают, что ее необходимо отстаивать свидетельством своей христианкой жизни в любви и благочестии. Убежден, что наше будущее зависит от того, какими будут наши дети. В нашем соборе всегда много детей. Они собираются для занятий в воскресной школе, летнем лагере «Зеленый Афон». «Православная Тернопольская молодёжка» сплачивает многих молодых людей в таких святых делах, как помощь больным детям, сиротам, немощным людям и находящимся в заключении. Молодежь принимает активное участие в богослужениях. Смотря на них, верю, что у нашей Церкви есть благодатное будущее.

Очень многие, особенно светские люди, считают, что Церковь недостаточно обременена задачей нравственного воспитания простых людей, невнимательна к тем духовно-нравственным недугам, которыми страдает общество. Не существует ли сегодня проблемы некоторой отделенности Церкви от народа?

Во все времена Православная Церковь была со своим народом. А вот народ не всегда слушал голос Церкви. И сегодня этот голос звучит настолько, насколько это позволяют внешние условия. Мы делимся с окружающим миром той радостью, которую дает человеку православная вера. Сегодня голос Церкви звучит не только с церковных кафедр, но и через телевидение, радио, книги, газеты, другие средства информации. Его невозможно не услышать, однако, слышат не все. Нельзя человека загонять в храм принудительно. Путь к Богу должен быть его сознательным и свободным выбором. Православная Церковь никогда не использовала методы так называемой «агрессивной проповеди», как, к примеру, поступают протестанты. А именно священнодействие благодатных церковных таинств и является спасительной связующей между народом и Богом.

Как встречают Рождество в Украине: есть ли разница с тем, как отмечают его в России?

Традиции, связанные с Рождеством в Украине, богаты и передаются из поколения в поколение. Было время, когда советская власть пыталась запретить молодежи петь колядки, устраивать рождественские вертепы — ничего не получилось. В нашей епархии есть традиция съезжаться на Святки всей округой в один из крупных храмов или монастырей и петь колядки несколькими хорами. Один день — в Почаевской Лавре, следующие дни по очереди — в соборе, в Кременецком женском монастыре, в храмах благочиний. Кто впервые к нам попадает на этот праздник, не может забыть его никогда.

Как нам, православным христианам, относиться к людям других религиозных конфессий?

Мы — православные христиане и должны всегда помнить, что Православие — это самое дорогое, что у нас есть. В современном разноликом мире мы живём и общаемся с разными людьми, вне зависимости от их религии или национальности. Но не можем молиться вместе с теми, которые не хотят быть православными. Это правило, утвержденное на канонах святых отцов. Однако повседневное общение должно стать для нас своеобразной проповедью. Своей благочестивой жизнью в вере каждый православный христианин свидетельствует о Христе, порою убедительнее, чем словами проповеди. В безбожное время матери учили жизнью. Недаром в первохристианские времена даже язычники изумленно восклицали: «Какие женщины у христиан!» Целомудрие, милосердие, верность христианскому призванию жены и матери были той проповедью, которая побеждала рознь мира. Наша миссия — свидетельствовать границы Церкви в богослужении, соблюдении заповедей Божиих, хранении чистоты жизни, не стесняясь своей веры, не укоряя, не подстраиваясь под сиюминутность. А в условиях, когда вокруг много людей, которые не разделяют твоих православных религиозных взглядов, еще более ответственно следует относиться к своей духовной жизни, чтобы не стать ни для кого соблазном. Беречь кристальную чистоту святого Православия, избегать компромиссов в церковной и личной жизни даже в малом проявлении, и всегда ясно, просто и с радостью свидетельствовать Истину благочестивой жизнью, как священнослужителю, так и мирянину.

Напоследок, Владыка, Ваше напутствие молодежи: молодым священникам, их женам, юным христианкам.

Благодарите Бога за неизреченный дар — святое Православие. Живите Евангельским благовестием. Питайтесь дарами духовной мудрости богословского наследия. Познавайте его спасительную высоту сокровищницы веры. Освящайтесь благодатью церковных таинств.

Ныне особенно нужно ясное знание святого Православия. Изучайте Святое Евангелие, вникайте в святоотеческую сокровищницу, осознавайте незыблемость догматического учения Церкви, очищайтесь покаянием, укрепляйтесь молитвой и постом. Живите, стыдясь не Православия, а греховных поступков, и радостно свидетельствуйте миру преданность Христу Спасителю словом, делом, богоугодным житием.

Что бы Вы хотели пожелать редакции журнала и всем его читателям?

Благословением Божиим и подвижническими трудами ревнителей благочестия явился миру этот журнал. Радуюсь, что живет «Славянка» полнотой свидетельства о жизни во Христе в семье, мире и просто в сердце. Слава Богу, что в лице вашей редакции есть люди, которые понимают, что Православие вечно, живо и действенно, что ревнуют о целомудрии, девстве и святости дев и женщин. Православие призвано освятить всю нашу современную жизнь. Нам нужно постоянно и громко свидетельствовать об этом. Пусть помощь Божией Матери вдохновляет и ваш редакторский коллектив на дальнейший труд во славу малой Церкви — православной семьи.

Благодарим Вас, Владыка, желаем крепкого здоровья, помощи Божией и предстательства Пресвятой Богородицы на многотрудном пути Вашего архипастырского служения.